– Послушай, а почему он вообще там торчит? Ведь уголок открывался только после Дня благодарения.
– Лайл вызвался начать раньше, и мне это показалось хорошей идеей, но теперь-то я вижу, что ему просто не хватает на выпивку!
Шелли выкрикнула это в полный голос, глядя на угол, из-за которого слышалась музыка. Никакой реакции не последовало.
– Значит, теперь все это принадлежит ему?
– Площадь он не арендует, так что мы не обязаны держать его здесь. Или выкупим реквизит, или вытолкаем Лайла в три шеи с ним вместе.
Хм… В голове у меня с натугой завертелись какие-то порядком заржавевшие колесики.
– А сколько может стоить реквизит?
– Точно не скажу, – задумчиво ответила Шелли, – но где-то в районе семи штук.
– Семи штук? – повторила я в изумлении. – Да ты что!
– Ну конечно! Костюмы, поезд, солидное фотографическое оборудование, и не забывай про театр марионеток.
– А где все это сейчас?
– В подвале, потому что Лайл не хочет шевелить своей ленивой задницей! – Это опять было выкрикнуто с расчетом на уши Лайла, но ответа снова не последовало. Шелли со вздохом понизила голос: – К тому же следует учесть возможную прибыль, а она в урожайный год довольно высока.
– Правда? Я думала, там ничего не наскребешь.
– Отчего же, очень даже. А почему тебя это так занимает?
– Скажи, ты бы очень удивилась, если бы узнала, что у меня в банке на черный день отложено несколько тысяч долларов?
– Дорогая Ванда, меня давно уже не удивляет ничего из того, что связано с тобой, – засмеялась Шелли.
– Раз так, иду на дело.
– Если потребуется подкрепление, зови.
Я оказалась на месте действия как раз в тот момент, когда очередной малыш испуганно пятился от Санта-Пьянуса. За ним спешила возмущенная мать. Больше никого в обозримом пространстве не наблюдалось. Подойдя к трону Чарли, на котором теперь восседал этот никчемный тип, я оперлась о подлокотники, заключив его в клетку из своих рук. Это вызвало у Лайла приступ пьяного веселья.
– Я знал, деточка, что ты не устоишь перед старым Сантой.
От него разило, оказывается, не только выпивкой, но и всем фаст-фудом, проглоченным за последние дни. Очевидно, чистить зубы было у него не в обычае. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться.
– Слушай, ты, жалкая ничтожная куча коровьего дерьма, я пришла не рассусоливать, а по делу. Если сейчас же, на этом самом месте, ты передашь мне все права на Рождественский уголок Чарли Дента и уберешься с глаз долой, получишь шесть штук.
– Шесть, ха! – У этого болвана хватило наглости упрямо выпятить подбородок под накладной бородой. – Этот хлам стоит все семь.