Холлис Джонсон откинулся на спинку кресла.
– Девочки, а какие у вас планы после ужина?
– Знакомые мальчики пригласили нас в кино, – сказала Джуно. – Но нам не очень хочется идти. А почему ты спрашиваешь?
– Я решил порисовать и подумал, не согласитесь ли вы мне позировать?
– Напишешь нас в обнаженном виде?
– Джуно! – смутилась Мэри. – Лидия заподозрит тебя в кровосмесительной связи!
Джуно рассмеялась:
– Боже упаси! Не хватает, чтобы по Йелю поползли такие слухи!
– Я поклянусь молчать, – пообещала Лидия, – если вы всю жизнь будете снабжать меня зеленым чили.
– Договорились, – сказал Холлис. – Тем более что я не собирался писать обнаженную натуру. Можете одеться по собственному усмотрению. У меня есть кое-какие идеи… но не знаю, получится ли.
– Ну решай, – сказала Джуно подруге, – идем в кино или проведем вечер здесь?
Лидия взглянула на Холлиса серыми, широко расставленными глазами. Она была немного влюблена в него.
– Здесь. Тут и спрашивать нечего.
– Заметьте, это говорит девушка, которая за последние пять лет едва ли провела дома хоть один вечер, – обратилась к родителям Джуно.
– Ошибаешься. – Глаза Лидии лукаво блеснули. – Я с удовольствием проводила вечера дома, когда родители отправились на Рождество в Японию и оставили дом в моем распоряжении.
Зазвонил телефон, и Джуно бросилась в кухню. Вернувшись, она подошла к Лидии:
– Ни за что не догадаешься, кто звонил.
– Гм-м… – Лидия задумалась. – Та-ак… Макс Милтон? Нет? Моя сестра? Кейт Миллет? Джеймс Тейлор?
О нет, сдаюсь.
– Алекс!
– Алекс Сейдж?! Шутишь?
– Он здесь. Он не поверил, что ты у меня! Мы договорились встретиться возле гаража на Старом тракте Пико. – Джуно пояснила родителям:
– Это тот самый Алекс, о котором я вам рассказывала… драматург.
Холлис Джонсон кивнул:
– А что он делает на Старом тракте Пико?
– Пока не знаю. – Джуно вытащила из кармана джинсов ключи от пикапа. – Но скоро мы выясним.
Мэри Джонсон пошла к себе репетировать. Остальные собрались в студии Холлиса. Алекс с аппетитом доедал остатки ужина. За последнее время он похудел и осунулся.
– В Далласе стало невыносимо. Отчим без конца расписывал преимущества разных школ правоведения.
Мама настойчиво убеждала меня укоротить волосы и сопровождать дебютанток на балы. Пробыв там две недели, я не выдержал. Мне нужно было обрести себя. – Алекс отхлебнул текилы, привезенной им.
– Кстати, – он передал бутылку Джуно и Лидии, – я вспомнил, что собирался написать пьесу о хитчхайкерах[4].
Вот и решил выяснить, далеко ли уеду, голосуя на дорогах.
– Ну и как? – Карандаш в пальцах Холлиса так и летал по странице альбома для эскизов.