Мириам нежно обняла свою будущую невестку. Она почти не сомневалась, что здравый смысл восторжествует и в этой женщине, и в ее сыне. Их союз — единственный выход для обоих. Дай Бог, чтобы это случилось побыстрее. Сначала им будет очень нелегко. К счастью, борьба будет происходить не в ее владениях. В Монкрифе они могут сколько угодно хлопать дверьми и целыми днями ворчать друг на друга. Могут, если захотят, ходить полуголыми перед прислугой. Она постарается отсидеться в Лондоне как можно дольше. Она готова вообще не выходить из дома до конца дней, лишь бы не видеть стычек между двумя дорогими ей людьми.
Мириам стояла позади жениха, невесты и сияющего Джереми, который был очень рад исполнять обязанности шафера на свадебной церемонии Фрэдди. Обряд венчания занял немного времени, подписание брачного контракта еще меньше. Кэтрин Сандерсон, превратившаяся в Кэтрин Латтимор, графиню Монкриф и супругу одного из самых богатых подданных Британской короны, с легким недоумением посмотрела на огромный бриллиант, за сверкавший на ее пальце.
— Это новое кольцо, Кэтрин, — прошептал Фрэдди, наклонившись к ней. Он, видимо, по ее лицу догадался, о чем она думала.
Она улыбнулась слабой, безжизненной улыбкой. Сейчас она была совершенно не похожа на ту разгневанную упрямицу, какой была всего несколько дней назад. Голова немного кружилась. Что она наделала?! Кэтрин растерянно обернулась и тут же очутилась в объятиях Мириам.
— Теперь, милая, ты можешь называть меня мамой. Можешь, конечно, и Мириам, но только не бабушкой. Я тогда чувствую себя слишком старой.
Кэтрин была искренне рада этой милой женщине.
— Я с удовольствием буду звать тебя мамой, — рассмеялась она, целуя Мириам в щеку, — и придумаю что-нибудь подходящее для детей, чтобы они не заставляли тебя ощущать свой возраст.
— О, я о нем и так не забываю, дитя мое, но не хотелось бы, чтобы еще и милые крошки напоминали мне о нем каждый раз, когда открывают свои ротики. А с детьми мы решим эту проблему, у нас для этого будет достаточно много времени. Разве Фрэдди тебе ничего сказал?
Графиня с укором посмотрела на сына. Он стоял спиной Кэтрин и улыбался.
— Нет, мама. И полагаю, что поступил осмотрительно. Ты лучше сама скажи ей об этом, а я пойду займусь каретой. — И широко улыбаясь, он направился к двери. Глаза его озорно блестели.
— О чем он не сказал мне? — встревоженно спросила Кэтрин.
— Мы решили, что детям лучше остаться здесь на время вашего медового месяца, дорогая. — Графиня подкрепила слова легким пожатием руки, но это не помогло.