– Маркус, – Гиллис поклонился, прикрыв грудь саквояжем, будто щитом.
– Теперь – майор Данн. – Тон Маркуса был ледяным. – Изложите свое дело и уходите, сегодня у нас нет времени для писак-ренегатов.
Кэтрин изумленно заморгала, не понимая, что происходит между этими двумя мужчинами. Напряжение, казалось, пропитывало воздух вокруг них.
– А я-то надеялся, что армия поумерит вашу наглость, – бросил Гиллис.
– Напротив, я теперь с еще большим трудом выношу тараканов вроде вас.
Губы Гиллиса изогнулись.
– Исключительно в память о вашем отце… – юрист замолчал, потом потер лоб и шмыгнул носом. – Он, наверное, был счастлив без меры, увидев вас. Он больше всего жаждал этого… Больше всего на свете… Проклятая чувствительность.
На мгновение гнев на лице Маркуса сменился таким горестным выражением, что сердце Кэтрин едва не разорвалось, но затем его лицо вновь стало непреклонным. Гиллис даже не успел заметить его переживаний. Нахмурившись, он открыл свой саквояж и извлек оттуда продолговатую коробку.
– Я принес вам завещание отца.
Маркус напрягся.
Гиллис рывком сунул коробку ему в руки.
– Я полагал, что вы, быть может, захотите прочесть его, конечно, если воля отца имеет для вас хоть какое-то значение.
Маркус прижал коробку к груди.
Гиллис повернулся к Кэтрин.
– Я зайду позже, мисс Миллер, поскольку мне необходимо обсудить с вами еще один вопрос, но исключительно в приватной беседе. Всего доброго. – Он приподнял шляпу и направился к двери.
Кэтрин и Маркус безмолвно смотрели на коробку, которую принес юрист. Подойдя ближе, Кэтрин положила свою ладонь на его обветренную руку.
Маркус отвел взгляд.
– Дело в том, что… много лет назад Гиллис доставил мне немало неприятностей, – он уставился в пол, – а я не из тех, кто легко прощает обиды.
– Он не должен был так с вами разговаривать, ему следовало бы проявить больше участия. – Кэтрин не знала, как говорить с человеком, на которого навалилось столько горя.
– Это неважно. Как ты себя чувствуешь, Кэт?
Сердце Кэтрин дрогнуло: Маркус подвергся оскорблениям, и все же нашел в себе силы подумать о ней.
– Устала, – честно призналась она. – Впрочем, этого следовало ожидать – день выдался длинным.
Маркус прокашлялся:
– Кухарка сказала, что ты почти ничего не ела сегодня. И я подумал… что тебе стоит передохнуть и подкрепиться.
– Это было бы очень кстати, – тихо ответила она, удивившись, что даже все эти переживания не отвлекли его от забот об ее аппетите.
– Я приготовил в гостевом домике скромный ужин. Наверное, ты сможешь отлучиться туда ненадолго?
– О! – Внутри у Кэтрин все ликовало. Остаться с Маркусом наедине! Ей захотелось станцевать джигу.