Не зная, как справиться с этим чувством вины, Маркус отстранил Кэт и вытер глаза.
– Мне нужно идти.
– Куда? – В ее дымчато-серых глазах светилось сострадание, а лицо искажала скорбь.
Не в силах вынести ее взгляд, Маркус отвернулся.
– Мне нужно… Я просто… – он сглотнул. – Я должен побыть подле отца. – Эти слова вырвались у Маркуса прежде, чем он вдумался в их смысл. Теперь он ничем уже не сможет помочь своему отцу. Душа Урии Данна уже покинула этот мир. Но Маркус все-таки должен побыть возле тела. Он не понимал почему, но это казалось таким естественным.
– Да, да, – Кэт медленно склонила голову. – Я позабочусь, чтобы вас не потревожили.
– Спасибо, – Маркус перевел дыхание. – И если бы вы достали воду и полотенца… Я бы… Я бы обмыл его.
– Конечно.
Они направились было к двери, как вдруг Кэт повернулась к нему и мягко проговорила:
– Однажды одна моя подруга высказала очень важную для меня мысль.
– Гм-м, – Маркус поднял на нее глаза.
– Она сказала, что, находясь возле… тела того, кого вы любили, вы воздаете ему посмертные почести. – Кэт остановилась и отвернулась. Кусая нижнюю губу, она, казалось, избегала взгляда Маркуса. – Поэтому я думаю… что ваш папа… Он так вас любил, и вы бы сейчас его очень порадовали.
Она стремительно развернулась на каблуках и быстро удалилась, словно испугавшись, что сказала что-то лишнее.
Маркус смотрел, как она удаляется, и глаза его наполняли слезы, которым никогда не суждено было вылиться наружу. Участие Кэтрин тронуло его. Отозвавшись в самой глубине его души, оно немного смягчило горе. Он больше не чувствовал себя таким отчаявшимся, непонятым и ненужным…
Сквозь охватившую его душевную смуту пробилась единственная отчетливая мысль о том, что он кому-то небезразличен. Его отец убит, мать давно покоится в земле, однако в беспросветном и жестоком мире мелькнул маленький лучик света – ласковая улыбка заботливой женщины.
За то время, которое Маркус провел у тела отца, Кэтрин несколько раз заглядывала в комнату, где они находились в ожидании церемонии прощания. Бедный Маркус. Его сокрушенный вид причинял ей боль. Она знала, как он винит себя, хотя в произошедшем никто не был виноват. Более того, Кэтрин даже не могла себе представить, какими могли бы быть последствия вторжения этого мерзавца, если бы Маркуса не оказалось рядом. Зная директора Данна, она не сомневалась, что он был бы рад тому, что стал единственным пострадавшим. Интересы окружающих он ставил превыше всего.
Кэтрин вытерла выступившие слезы. О Боже, как же она по нему тоскует! Каменная стена, защищавшая девушку от внешнего мира, внезапно рухнула, и теперь будущее зависело только от нее самой. Более того, отныне она была в ответе за судьбы детей приюта. Груз непосильной ответственности тяжелым бременем лег ей на плечи.