Обычно после занятий в среду я просматриваю прессу в библиотеке или придумываю, как по-другому убить время, но сегодня не находил себе места. Сидеть сложа руки было скучно, и я занялся было уборкой, вычищая за единорогами и козлерогом, но скоро оставил это занятие. Мною владело странное чувство — как будто я что-то забыл и силюсь вспомнить. Пытаясь вспомнить это что-то, я вышел из кабинета и долго бродил по притихшей школе. Уроки еще продолжались, только где-то на втором этаже шумели первокурсники. У них обычно уроки длятся только до обеда, и вторую половину дня дети посвящают играм. Их крики и беготня мешали заниматься остальным, но спускаться и делать детям замечание не хотелось. Наоборот, я поспешил убраться туда, где голосов не было слышно.
Ноги сами принесли меня к обитой железом небольшой двери. Комната Без Углов! Там сейчас находится Вероника! Ее выпускали только по вечерам, после занятий, чтобы в подвале Черного Вэла она даже случайно не могла столкнуться с другими учениками. Сейчас она наверняка сидела одна.
Я осторожно подошел. В двери было маленькое окошечко — через него подавали обед. Ключ был у завхоза, который сам исполнял обязанности тюремщика, но я, пользуясь тем, что на этаже кроме меня никого нет, набрался смелости и постучал.
— Вероника?
Из-за железной двери не было слышно ни звука. Девушка тоже не могла меня слышать. Я постучал сильнее, и неожиданно в ответ раздался стук!
Я постучал еще — девушка ответила, отбивая какой-то ритм. Я не понял, что она хотела сказать, поэтому постоял еще немного и потихоньку ушел. Мне было грустно.
Но потом наступила суббота, и Веронику выпустили из Комнаты Без Углов.
Накануне я не находил себе места. Утром вскочил на час раньше и будто невзначай после завтрака поднялся на шестой этаж, где была Комната. За Вероникой пришли директор, оба завуча и завхоз. Железную дверь отперли, и побледневшая, похудевшая девушка вышла, не глядя ни на кого.
Я стоял за колонной, прижавшись к стене, и слышал, как дама Морана сделала Веронике последнее внушение, как девушка срывающимся голосом попросила прощения и как завхоз, войдя после нее в Комнату, доложил, что оставлена она в надлежащем порядке, только после этого узница обрела полную свободу.
Я так и стоял в уголке, не в силах сдвинуться с места. Странное чувство вины и облегчения владело мной. Я вдруг понял, что мне жалко девушку, я хочу и в то же время мучительно стесняюсь подойти к ней. Такого со мной еще не бывало… или было — но очень давно. Я уже почти переборол себя, но тут навстречу Веронике вылетели ее подружки — вся девчоночья половина того курса — окружили и умчали вниз по лестнице, а я так и остался стоять на месте.