– Джордано!
– Вы хотели этого, – сказал Джордано. И склонил к ней голову.
Вот и все твое самообладание. А что она, собственно говоря, полагала? Как могла хотя бы на одну минуту поверить, что сможет совладать с собой после того, как губы Джордано Рикелли коснутся ее губ? Она и не смогла. Это и прежде было ясно, как апельсин. Одно прикосновение и все благие намерения и соображения о благопристойности вылетели у нее из головы. Она была в его руках подобно глине в руках гончара. И если бы не смутная мысль о Милли, Шэре, жизнерадостной Сьюзен и Бог знает еще скольких женщинах, неизвестно, до какой глупости могла бы дойти…
Обратно они доехали в полном молчании. Без единого слова Шерил загнала машину в гараж и протянула ему ключи. Она не смотрела Джордано в глаза. Просто не могла, боясь увидеть там издевку. Веселье. Понимающую усмешку плейбоя.
Поспешив войти в коттедж, она заперлась в своей спальне. Как ей пережить все это? Няня тридцатидвухлетнего любителя женщин? Какая же ты дура, Шерил Дорси.
На глаза ей попалась папка, которую дал ей Бенито. Нет, она не должна читать вырезки. Не должна видеть ничего, что может повлиять на ее мнение о Джордано. Это было бы непрофессионально…
Зазвонил телефон. Шерил подняла трубку. Но это был не Джордано, а опять Сьюзен.
– На этот раз я ведь не разбудила тебя, – раздался смеющийся мягкий голос.
Шерил повесила трубку и потянулась за папкой. Все вырезки говорили о том, о чем она сама уже знала, – что Джордано Рикелли безответственный прожигатель жизни. Это было единственное, на чем соглашались друг с другом девять из десяти авторов статей…
Шерил редко читала желтую прессу, но понимала, что почти ничему, что там написано, верить нельзя. Однако, если хоть десятая часть из прочитанного ею – правда, то Джордано Рикелли был одним из сексуальнейших мужчин мира – с неутолимым аппетитом к сексуальнейшим женщинам.
Казалось, не было ни одной актрисы или манекенщицы моложе сорока лет, с которой бы не связывали его имя. И если об этих хотя бы стоило писать, то сколько существовало сотен таких, о которых писать не стоило? Боже милосердный!
Она читала до глубокой ночи и все же отложила папку недочитанной. Это было слишком большим наказанием даже для нее.
Выключив свет, Шерил свернулась клубочком в постели и приказала себе не думать о нем. Но, разумеется, думала. А уснув, видела его во сне и несколько раз просыпалась во время сновидений – или кошмаров, – в которых Джордано целовал, ласкал или как-либо по-иному касался самых знаменитых в мире женщин…