И он по-прежнему на грани срыва.
– Может, вы все-таки представитесь мне как следует – в смысле профессии? – буркнул Джо.
Кэтрин нисколько не обидел этот вопрос. Его желание убедиться, насколько авторитетным можно считать ее мнение, было вполне справедливым.
– У меня диплом медсестры. И диплом учителя средней школы. А кроме того, я не такая уж круглая дура и способна выслушать то, что так или иначе говорят мне люди – даже если им не много лет, как вашей Фриц.
– Что значит “так или иначе”?
– Наша речь не всегда бывает облечена в слова, мистер д’Амаро.
– Отнюдь, – протяжно откликнулся он. Его голос все еще звучал с издевкой, и Кэтрин попросту отвернулась. Вместо беседы опять получался спор, а у нее еще полно стирки. Но Джо не отставал.
– Мне кажется… воображать себя способным угадать, что люди держат про себя, – чертовски самонадеянно, мисс Холбен!
– Ну, если уж на то пошло, – отвечала Кэтрин, перекладывая белье в сушилку, – моя способность угадать, что люди держат про себя, чертовски неприятна! – И она добавила, посмотрев ему прямо в глаза: – Особенно в данный момент.
Джо потупился – правда, не сразу. Но по крайней мере он понял, что Кэтрин терпит его грубость только ради того, что он до сих пор держит в себе. Вот он снова поднял глаза. Кэтрин терпеливо ждала – хотя Джо не заслуживал снисходительного отношения.
– Понимаете, мисс Холбен, вся штука в том, что вчера выходка Фриц меня действительно задела за живое. Я повел себя не лучшим образом, и вы могли подумать, что и сегодня я буду выглядеть так же. Просто Фриц никогда в жизни не сбегала вот так, тайком, как она вчера сбежала к вам. Она очень хорошая девочка.
– Да, – ответила Кэтрин и включила сушилку.
– “Да”? И что это значит?
– Это значит “да”. Она выглядит именно такой, какой вы представляете себе очень хорошую девочку. Слишком взрослой для своих лет и слишком ответственной.
– Какой представляю себе я, но какой не представляете себе вы – так, что ли?
– Мне она представляется ребенком, который всеми силами стремится не создавать проблем взрослым. Хотя такое поведение, как правило, и получает оценку очень хорошего.
Джо нахмурился так, словно впервые осознал очевидную, но отнюдь не приятную истину.
– Но ведь она тоже голосовала за продажу гномов, – буркнул он.
– Что?
– Ну, гномов, гномов! Я ведь не взял да и продал ее игрушку, мисс Холбен! Нам позарез нужны были деньги. И мы устроили семейный совет. Никто не возражал против продажи… – Джо неожиданно запнулся. – По-вашему, она сделала так нарочно? По-вашему, она согласилась, чтобы не создавать мне проблем?