— Она умерла ради него. Он так это видит, и так будет всегда. Поэтому ваш приезд… Особенно ваш, Шинед. Для него это очень много значит. Жаль, что я не умею все толком объяснить.
— Я так хотела приехать! Никогда не забуду, как он впервые приехал, как сидел у меня на кухне. Сын Шиобан! Я хотела… Нет, ты видишь, какая я глупая?
— Что случилось? — Ева страшно перепугалась, увидев слезы на глазах Шинед. — В чем дело?
— Я здесь. А в глубине души не перестаю думать, как обрадовалась бы сестра, доведись ей здесь побывать. Как она гордилась бы всем, чего достиг ее сын. Всем, что у него есть, всем, чем он стал. Хотела бы я отдать ей хоть час моей жизни, чтобы она могла стоять тут и говорить с его женой в их чудесном доме. Хотела бы, да не могу.
— Ну… я не знаю… но мне кажется, она была бы рада, что вы здесь. Я думаю, она была бы благодарна, что вы… ну… вы приняли его как родного.
— Ты все правильно сказала. Спасибо тебе. Я рада заменить ему мать, и мне грустно, что моя сестра так мало времени провела со своим сыном. У него наши глаза. Не цвет, я хочу сказать, а разрез. Так утешительно смотреть в его глаза и видеть, что это он унаследовал от нас. От нее. Надеюсь, ему приятно видеть ее во мне. Ну, все, хватит, не буду тебе больше мешать.
— Погодите. Погодите. — Ева задумалась. — Ваш брат, тот, что приехал сюда.
— Нед.
— Он ездил в Дублин искать сестру и ее сына.
— Да, ездил. — Суровая складка залегла возле губ Шинед. — И был избит чуть не до смерти за свои труды. Патрик Рорк. — Она едва не выплюнула это имя. — Полиция не могла нам помочь. Мы знали, что ее больше нет, нашей Шиобан. Мы знали, но у нас не было доказательств. Мы пытались найти его ради нее и чуть не потеряли Неда.
— Давайте предположим, что вы знали, где найти Рорка, когда он был ребенком, знали, как до него добраться, знали, что с ним происходило в детстве. Что бы вы сделали?
Прекрасные глаза Шинед вспыхнули, как угли.
— Если бы я знала, где этот ублюдок держит сына моей сестры, мою кровь и кость, мое сердце, которое он разорвал на части? Что он обращается с ребенком хуже, чем с приблудным псом, учит его своему грязному ремеслу? Вот как бог свят, я перевернула бы небо и землю, чтобы вернуть этого мальчика, увезти его домой. Он же был мой, разве нет? Он часть меня. Был, есть и будет.
— Сучье пекло! Извините, — торопливо добавила Ева, увидев, как изумленно вскинулись брови Шинед, — это я не вам. Сучье пекло! — Она бросилась к настольному телефону. — Лейтенант Даллас. Дайте мне дежурного офицера. Живо!
— Дежурный офицер Отс слушает, лейтенант.