– С чего ты взяла?
Вальяжно развалившийся в кожаном кресле, он был похож на льва с эмблемы «Эм-джи-эм». Царь зверей.
Только сейчас Ли до конца осознала, как жестоки законы джунглей.
– Мэтью сказал.
– Дорогая, Мэтью злится из-за нашего отказа финансировать его картину. Я его не осуждаю: сам бесился бы на его месте. Ему нужно выпустить пар, только и всего.
Ли достаточно часто видела отца на разных собраниях, чтобы распознать, когда он блефует. Она подметила, как настороженно он вглядывается в ее лицо, и ощутила дурноту.
– Сегодня Мэтью обедал в «Поло Лаундж» с банкиром из Швейцарии.
– Хотел бы пожелать ему удачи, но мы оба знаем, что это было бы ложью.
– А ты никогда не лжешь, правда, папа? Джошуа бросило в пот.
– Никогда. – Он вскочил на ноги; его качнуло. – Сейчас как раз время для коктейля; мне нужно выпить. Тебе приготовить, принцесса?
– Нет, спасибо. Мэтью встретил на улице Джеффа Мартина. Пьяного.
– Меня это нисколько не удивляет. От этого прохиндея не будет проку; он и твоя сестра – одного поля ягоды.
– Возможно, у Джеффа проблемы с пьянством, – продолжила Ли, – зато отменная память. Он запомнил все обстоятельства их с Мэтью пребывания в Мексике.
– Да ну?
У Джошуа занемели пальцы; давление на глазные яблоки резко подскочило.
– У него нашлось что порассказать о вашей сделке. Джошуа запрокинул голову и влил в глотку скотч. Алкоголь согрел кровь; голову уже не сжимали стальные обручи.
– Я знал, что когда-нибудь это выплывет наружу.
– Значит, это ты подстроил арест? Заплатил Джеффу, чтобы он подбросил Мэтью наркотики?
Джошуа налил себе еще скотча.
– Ну конечно. И я же заставил статисточку-мексиканку выдать себя за жену Сент-Джеймса.
– Фотография – монтаж?
– Исключительно удачный. Но если ты ждешь извинений, придется тебя разочаровать. Я не только не жалею – я готов повторить все сначала, лишь бы убрать с твоей дороги этого подзаборника.
Ли понимала: боль и гнев придут позднее, когда пройдет шок. Она словно окаменела. Но ей было абсолютно ясно, что нужно делать.
– Я ухожу из компании.
Джошуа хотел было расхохотаться, но изо рта вырвалось только жалкое кудахтанье. Он задыхался.
– Однажды ты уже использовала этот козырь, моя прелесть. На этот раз трюк не сработает. Ты никогда не оставишь компанию «Бэрон», она у тебя в крови. Семья есть семья. Этот возомнивший о себе ублюдок, с которым ты живешь, никогда не даст тебе ничего подобного.
Внутри она тряслась как осиновый лист, однако внешне оставалась спокойной.
– Он не виноват в своем происхождении. Зато некоторые люди становятся ублюдками вполне сознательно. Завтра утром мое заявление об уходе будет на твоем письменном столе. – И она пошла к двери, с трудом переставляя ватные ноги.