– Я только попрощаюсь с Тони, – решила Джейд, – а потом можем уходить.
Подвальчик ресторана на Керни-стрит напоминал таинственный грот. В полутьме дышала жаром огромная печь, нос щекотали дразнящие аппетитные запахи. Пицца, испеченная в огне дубовых поленьев, была самой вкусной из тех, что приходилось пробовать Джейд. Или ей показалось?
– Как ты, вообще? Только серьезно. – Спрашивая это, Рорк смотрел Джейд прямо в глаза.
– Вроде получше, – неуверенно ответила она. – Кое-что, конечно, по-прежнему мучительно. Стоит только подумать, что я пережила... что Сэм... – Слово «смерть» она не в силах была произнести. – Я открываю шкаф – и вижу там его вещи, подхожу к столу – там лежит его авторучка, та самая, которую я подарила ему к годовщине нашей свадьбы. И все... и рана открывается снова, и болит, и все разрывается внутри. – Глаза ее были полны слез, она промокнула их салфеткой. – Прости, пожалуйста.
– Ну что ты. Я слышал, что о своей потере, о своем горе надо говорить, это помогает залечить раны.
Рорк нагнулся к вей через стол, взял; в свои ее руку.
Очень замкнутая по характеру Джейд даже не подозревала, что будет когда-нибудь говорить о таких сокровенных переживаниях другому человеку. «Даже с мужем я не была откровенной до конца», – мрачно подумала она. Чувство вины в его смерти не оставляло ее теперь.
– Я знаю, это очень тяжело, – мягко сказал Рорк. – И все же, попытайся выговориться.
Джейд понимала, что он действительно готов ее выслушать. Понимала она также, что такой доверительный разговор между ними – безрассудство, но неожиданно для себя сказала:
– Я иногда становлюсь сама не своя. Как он мог умереть, оставить меня одну...
– Думаю, это совершенно естественные чувства.
– Да? Правда? Ты так думаешь?
– Конечно. Тебе незачем винить себя за это.
– А я виню – да еще как. Каждый раз, когда я впадаю в это почти детское негодование, когда начинаю дико жалеть себя, меня как ножом режет мысль, что жалеть-то надо Сэма, плакать надо о, нем. Сэм умер. Сэм. А не я.
– А ты осталась одна, – заметил Рорк.
Джейд помолчала, обдумывая его слова.
– Скорбь ходит мелкими шажками, – продолжала она. – Я не ожидала, что столько боли мне будут причинять его носки, книги, бумаги.
Вчера, в магазине «Сакс» на эскалаторе я увидела мужчину, безумно похожего на Сэма. Сразу мелькнуло: «Смотри-ка, здесь Сэм». И только потом застучало – вздор, глупость, Сэм умер.
Рорк, успокаивая, сжимал ее пальцы.
– Ну что ты, что ты. Это бывает.
– Нет, ты не понимаешь. После этого я подумала, что обязательно дома расскажу Сэму о том, как у меня ум за разум зашел. – В горле у нее стоял болезненный комок. – Конечно, все это произошло за какие-то секунды. Но как же часто теперь случается такое!