— А где же Миловидов? — спросил Булатов.
— А вы-то разве не знаете? — притворно удивился Катайков.
— Знаю, — сказал Булатов, — да хочу вас проверить. Может, вы все врете насчет Миловидова, а сами заведете подальше: меня — в болото, а брильянты — в карман.
Катайков усмехнулся очень весело и потер руки.
— Непременно так бы и сделал, — сказал он с удовольствием. — И не задумался бы. И правым бы себя чувствовал. Потому что вам они ни к чему — все равно ветром пройдут, а я бы их в дело употребил. Но только без вас меня на шхуну-то не возьмут, а здесь мне, изволите видеть, с брильянтами делать нечего. Вот ведь какая беда-то...
— Ну, а все-таки где же Миловидов? — спросил Булатов.
— Калгачихи не доходя, — сказал Катайков. — Туда мы свернем и дня два побудем в лагере. Проводник Миловидова встретит нас на тропе у Калгачихи.
— Так, — сказал Булатов. — Что ж, все понятно.
— Понятно-то понятно, — хихикнул Катайков, — да вот как вы дорогу выдержите. Там, видите ли, места для шаркунов неподходящие. Еще зимой по насту на лыжах пройти можно. Даже муку на лыжах доставляют, прямо в заплечных мешках. Летом там не многие хаживали. А доходило еще меньше.
— Я-то дойду, — сказал Булатов.
— Ну, если вы дойдете, так я уж наверное доберусь. Я к здешним местам попривычнее вас.
— Я не о вас беспокоюсь, — сказал Булатов. — А вот девушка как дойдет?
Катайков замер. Лицо его сразу стало серьезным.
— Какая девушка? — спросил он.
— Каменская, дочь учителя.
Катайков встал и неторопливо надел фуражку.
— Прощайте, — сказал он, — не поминайте лихом. В таком деле, извините, участвовать не могу. — Он встал и пошел к двери.
Булатов помолчал, с удовольствием выпустил дым изо рта и, только когда Катайков был уже в дверях, сказал негромко:
— Пожалеете.
Катайков остановился. Злобно улыбаясь, он сказал!
— Нет-с, не пожалею! И так дело было рисковое, а уж если девчонка припуталась... извините, я человек серьезный. Считайте, что ничего не было. Вы ко мне не приходили, и ваших побрякушек я не видел. И жалеть о них, поверьте, не буду. Без браслетиков жил и проживу. А насчет того, что к ногтю возьмут, так это еще бабушка надвое сказала. Да и все равно меньше риску, чем в вашем деле.
Катайков повернулся, собираясь уходить, но Булатов так же спокойно кинул ему:
— Не в том дело.
Катайков и сам чувствовал, что дело не в том, что Булатов еще не все сказал. Поэтому он повернулся сразу же и спросил:
— Не в том? А в чем же?
Булатов достал из кармана лопаточку и стал старательно вычищать трубку.
— Дело в том, — заговорил он медленно, — что нам Ольгу Юрьевну непременно надо взять с собой, ради собственной безопасности. Вы вот меня ругаете, что я с барышней гуляю — по-вашему, «шаркунничаю», а я шаркунничаю в ваших же интересах. В своих, правда, тоже, но и в ваших.