Мария!
Добравшись до девушки, он обнаружил ее лежащей на спине с разбросанной по снегу паутиной пепельных волос. Туфель на ее ногах не было, а сквозь дырки в чулках просвечивали маленькие розовые пальчики. Подбородок девушки был поцарапан, над левым глазом начала вздуваться большая багровая шишка.
Подтянув свое тело поближе, он обхватил ее в прижал к себе. Она застонала, шевельнулась, повернула к нему голову и открыла глаза.
– Ваша светлость?
– Не двигайся. Не разговаривай. Господи, – он облегченно рассмеялся. – Я думал, ты умерла.
– Я была похожа на мертвую?
– Абсолютно неживая. Как ангел. Снежный ангел с губами из льда.
– Мне холодно, сэр.
– Иди сюда. Осторожнее. Ты можешь двигаться? Он расстегнул шубу, прижал к себе гибкое девичье тело и запахнул меховые полы. Она прильнула к нему, едва касаясь макушкой его подбородка. Ее тонкие руки обвились вокруг него, а нога легла ему на бедро. Они лежали в позе утомленных и пресыщенных любовников.
Он поцеловал ее в макушку, которая пахла фиалками. Она теснее прижалась к нему и пробормотала:
– Не беспокойтесь, ваша светлость, я с вами. «Я с вами».
Господи, какая восхитительная невинность.
Время от времени он растирал ее руки, массировал спину и шею, чтобы хоть как-то согреть ее. Проходили минуты и часы, и день стал угасать.
Где же этот проклятый Тадеус? Неужели он свалился с обрыва вместе с каретой и лошадьми?
Кто-то непременно должен скоро хватиться их. Метель усиливалась. Ветер выл и швырял в воздух острые, как крошечные иголки, крупинки снега. Салтердон боялся закрыть глаза. Иначе он умрет. И она умрет.
Он крепко прижимал девушку к себе, тряс ее, будил, заставлял смотреть на себя. Ее огромные голубые глаза, окруженные заснеженными ресницами, оставались пустыми, и от этого он впадал в панику.
– Поговори со мной.
Ее веки медленно опустились.
Он закрыл ей рот поцелуем, придерживая пальцами ее подбородок и заставив ее губы раскрыться. Его язык проник ей в рот. Она пошевелилась и застонала.
– Поцелуй меня, – прошептал он сквозь зубы и почувствовал, как тело девушки затрепетало. Ее дыхание участилось, кожа стала теплой и упругой, из груди опять вырвался стон.
Он взял в ладонь грудь Марии и сжал, сначала нежно, а затем все сильнее и сильнее, пока не почувствовал, как ее маленькие пальчики впились в рубашку на его спине. Она еще теснее обвила его ногой, так что он ощутил тепло ее лона. Уткнувшись мягкими губами ему в плечо, она глубоко вздохнула.
Кровь его вскипела.
Лоб покрылся испариной.
С бьющимся сердцем он просунул руки к ней под одежду и крепко прижал девушку к своей груди… а затем ее дыхание выровнялось, и она успокоилась в его руках. Повернув лицо навстречу падающему снегу, он засмеялся. Он не мог остановиться, из глаз его текли слезы, становясь густыми, как патока, на замерзающих щеках.