– Ну, значит, их нет вообще, – ответила Никонова, подписывая пропуск. – Глупо было со стороны матери не оставить вам адрес денег. Случай несчастья всегда надо иметь в виду.
– Где-то они лежат, – вяло сказала Мария.
– Может быть… Да! Забыла сказать. Когда я была в квартире, звонил Аркадий. Мы о нем с вами говорили. Я не успела ему сказать, что случилось с вашей мамой. Он попросил ей сообщить, что, мол, звонил Аркадий, и положил трубку. Он не знает, что она погибла.
– Ну, уж я ему сообщать не собираюсь, сволочи такой.
Машку переполняла злость. Все навалилось, и со всем надо разбираться. Похороны прошли, можно сказать, никак. Народу было пять человек. Если не состоишь где-то в штате или еще в каком коллективе, если не обзавелся родней со всех сторон, кто тебя знает? Так и у матери. Были она, Машка, сын-внук, эта тетка, что была у нее последней, соседи по площадке. Такие серенькие похороны на слабенькие деньги.
Сейчас проблема с квартирой. Она наследница, слава Богу, тут все в порядке. Надо решить: где лучше жить или что лучше сдать. Ее квартира побольше, но подальше. Материна в центре, но всего две комнаты. А сколько им надо с Юркой? Одна ей, одна ему. Но он взвоет. Дома у него своя тусовка, рядом школа. Конечно, ему уже шестнадцать, может и ездить в школу, не барин. Машке хочется в центр. Опять же должны где-то быть деньги. А так сдашь, а кто-то дуриком их найдет.
Надо выяснить порядок цифр сдачи в вариантах «далеко – близко». Значит, нужен риэлтер. Опять за рыбу деньги. Но если она хорошо сдаст свою квартиру, многое начнет решаться проще. Деньги – это ключи от замочка, за которым лежат еще большие деньги. Они же – ключик от замочка за которым висом висят неразрешимые проблемы. Во-первых, во-вторых, в-третьих… Армия, от которой надо уже сейчас выстроить оборону. Юрка ей сказал: «Не откосишь – убегу за границу. Я в эту вонючую свору ни за что не пойду». Какая неудача, что он абсолютно здоровый! Ни близорукости, ни плоскостопия, ни туберкулеза… Хотя сейчас хватают всех. Озверелая страна, будь она проклята. И она думает: пусть бы бежал за границу. Но ведь это только так говорится, кому он там нужен? Странно, но последнее время горячая мысль «а как же я без него?» уплыла, не оставив адреса. Душа ее страданиями уязвлена стала. Родства нет как такового. Нет родства, нет любви, нет дружбы, нет сострадания. И у нее с матерью не было, и с Юркой нет. То есть понемногу, на определенное время, есть как способ выживания себя самого. Маленькому мама нужна, она кормит. Друг нужен – вдвоем отбиваться легче. Любовь – это секс, вырабатывающий стероиды роста, физического развития, – тоже нужна. Ничего другого. Ни-че-го. Она ждет времени, когда Юрку можно будет отделить. В этом смысле выгоднее остаться сейчас в трехкомнатной квартире. Со временем ее разделить, а на деньги от сдачи материной учить его, дурака. Но только на расстоянии. Не побуждать своим присутствием затянуть на ее же шее удавку. В такие, полные мрака минуты Машка мечтает об атомной бомбе на Россию, в которой никогда нет хороших людей, и останься Россия навсегда – другим мало не покажется. Вот такой Машка была по дороге из милиции. Она ехала в материну квартиру, чтобы поставить ее на охрану. Тогда, когда она рылась по углам, то забыла это сделать.