Фабиано потянул Энрико за рубаху.
– Встань на колени. Ты будешь играть Рустико. Энрико повиновался, и Фабиано тоже встал перед ним на колени. Под ними зашуршал сухие листья, но Фабиано больше не беспокоился о тишине.
– «Сперва, – сказал Рустико девице, – нам нужно снять с себя всю одежду».
– Мне и это делать? – заныл Энрико. – Без костра холодно будет.
– Слушай, – зашипел на него Фабиано, – если ты будешь все время хныкать, испортишь рассказ.
– Извини. Просто я раньше ничем таким не занимался. Послушник улыбнулся:
– Это и видно.
Энрико стянул через голову капюшон с пелериной и тунику. От ночного воздуха кожа покрылась мурашками, и он вцепился в снятую одежду, бросив умоляющий взгляд на рассказчика.
И чуть не захлебнулся холодным воздухом от увиденного. Ему приходилось прежде видеть голой младшую сестренку, но у той груди были просто бутончиками, вовсе не похожими на спелые плоды, колыхавшиеся теперь перед ним – почти такие же огромные, как у мамы, когда она вскармливала нового младенчика. Он обвел глазами хрупкий очерк тела до крутых бедер и скользнул взглядом ниже, к завиткам густых черных волос, которые так и манили разведать, что скрывается под ними. Ямка пупка в темноте казалась бездонной. Рука его сама потянулась к мягкой коже ее живота, но замерла в воздухе: Энрико не смел испытать реальность происходящего, коснувшись ее. Он хотел заговорить, но девушка снова прижала палец к его губам. А сама, как ни в чем не бывало, продолжила рассказ.
– «Рустико! – Алибек. – это такое, чего нет у меня, поднимается перед тобой, будто купол? – Увы, дочь моя, – отвечал отшельник, – это и есть тот дьявол, о котором я говорил. Господь поразил меня этим зверем, и он мучит меня целыми днями, так что порой мне кажется, я умру от боли. Но ныне Бог ответил на мои молитвы, послав мне тебя. Ибо Он дал тебе нечто, чего нет у меня – адскую дыру, в которую можно погрузить этого беса, облегчив тем мои страдания».
Девушка принялась тормошить Энрико.
– Видно, ты и вправду замерз, – приговаривала она. – Я тоже окоченела, но на меня холод совсем иначе действует.
Она направила его руку к своей груди – к твердому выпуклому узелку соска.
– Я не могу рассказывать без твоей помощи. Ты же слышал, что сказала Алибек. Ты должен подняться, как купол. – Она ободряла его словами. – Ты боишься? Успокойся. Помнишь, что они сказали? Ты должен испытать жизнь. Даже ночи с белокожими женщинами.
Он сжал сосок двумя пальцами, нежно, любопытствуя и опасаясь причинить боль. Дыхание стало прерывистым и коротким, а в висках стучала кровь. Он моргнул, отгоняя пелену перед глазами.