Увидя, что Конрад перестал мешать варево, мальчик достал из-под стола свой мешок и извлек из него скатанный пергамент.
– Мой наставник в послухе велел передать вам это письмо. Фра Лео настаивал, чтобы оно непременно было вручено вам после его смерти.
Отшельник развернул перед огнем свиток выделанной овечьей кожи и несколько раз просмотрел.
– Что там говорится? – спросил Фабиано.
– Письмо не запечатано. Меня удивляет, что ты его не прочел. Разве наставник не обучил тебя грамоте?
– Немного. Я сумел разобрать только несколько слов. Я попросил прочитать его братьев, которых встретил по дороге, но те сказали только, что там... ничего интересного.
Конрад возвел глаза к небу. Мальчик совершенно лишен скрытности. И может быть опасен в своей наивности.
– Те братья назвали себя? – спросил он.
– Нет. Но один из них был стар, как само время, а у второго светлые волосы, если вам это о чем-то говорит.
Конрад прикусил губу.
– Ничего не говорит.
Оставалось только надеяться, что ребяческое недомыслие посланца не приведет к беде. Он еще раз просмотрел пергамент.
– Может быть, ты мне скажешь, интересно это письмо или нет, – обратился он к мальчику. – В нем содержится добрый совет, какой мог дать и Лео, но брат, которого я знал, написал бы иначе. Повернув пергамент к свету, он прочел вслух:
– «Конраду, брату моему во Христе, фра Лео, его недостойный сотоварищ, шлет должное почтение во Господе». Пока это похоже на Лео. Но слушай дальше: « Вспомни, как мы наставляли тебя изучать и познавать. Прочти глазами, восприми разумом, ощути сердцем истину легенд. Servite pauperes Christi».
Конрад повернул пергамент к Фабиано.
– «Служи беднякам Господа»?
Он помолчал, давая мальчику осознать значение этих слов, потом, махнув рукой, закончил чтение: «Писано в Ассизи на четырнадцатом году правления Бонавентуры да Баньореджо, генерала ордена братьев миноритов».
Отшельник поскреб ногтями затылок.
– Лео никогда не посоветовал бы мне «изучать» даже описания жизни святого Франциска, если их он подразумевает под «легендами». Франциск проповедовал, что ученые даром тратят время, которое лучше было бы отдать молитве. Что до служения бедным, то сам Лео и отослал меня в эти горы. А теперь советует посвятить себя служению? Мне это кажется странным. Он чиркнул ногтем по пергаменту.
– И даже почерк не его. Буквы крупные и кривые. Лео писал тонко и изящно.
Отшельник последний раз повернул пергамент к огню. Буквы окружала овальная рамка, но тусклый свет не позволял разглядеть тонкостей узора. Лео не стал бы требовать непременной доставки пустого послания, однако прочтя письмо, Конрад невольно согласился с мнением странствующих братьев.