– Наверное, вода все-таки холоднее, чем я думала. В середине июля вода здесь теплая, как парное молоко.
– Приятно слышать.
– Погоди, я принесу трость. Пит покачал головой.
– Не хочу ее портить. Может, попробуешь рывком поднять меня за руки?
– Ты уверен?
– А что нам еще остается? Идея ползти по песку к берегу меня не воодушевляет. И потом, я не уверен, что смогу ползти.
Мэгги живо вскочила на ноги.
– Давай! На счет «три» толкайся здоровой ногой, а я потяну тебя вверх. Если станешь падать, хватайся за меня – я устою.
Он раздраженно замотал головой.
– Хорошо хоть нас никто не видит. Мэгги протянула руки.
– На счет «три». Готов?
Стоило ему выпрямиться, как Мэгги обхватила его, закрепляя успех. Ее глаза оказались на уровне его шеи – как же он высок, да и весит немало. Одна его рука лежала у нее на плече, другая расположилась на бедре. Поза получилась излишне интимной.
В течение нескольких долгих секунд они стояли неподвижно.
– Послушай, Пит!
Он положил подборок на ее макушку.
–Что?
– Раз ты уже встал, отпусти меня.
Рука на ее бедре напряглась и опустилась на дюйм-другой ниже.
– Надо бы. Но прошло столько времени.
– С чего?
– С тех пор, как я держал женщину вот так.
Не обольщайся! Ты просто подвернулась ему под руку, твердо сказала Мэгги себе. Он и не хочет тебя по-настоящему. И все равно ноги сделались ватными, а голова закружилась.
– Постарайся не думать обо мне так. Я не женщина, а врач. Существо бесполое. У тебя нет причин думать иначе.
– Есть две очень основательные причины думать о тебе, как о женщине, и они обе сейчас прижимаются к моей груди.
О боже!
– Ты прекрасно знаешь, что нам нельзя даже думать о таких вещах. Ты мой пациент. Он тяжело вздохнул.
– Знаю. Но ощущение удивительно приятное. Я даже не представлял, как мне его не хватало.
– Ничего, это пройдет, – заверила его Мэгги. Она тоже долго переживала из-за отсутствия личной жизни. А потом привыкла и стала довольствоваться книгами, фильмами и просто приятельскими отношениями с мужчинами.
И все же Питу на пляже удалось взволновать ее.
Только когда Мэгги проводила его в коттедж и уложила на кушетку, она смогла облегченно вздохнуть.
Пит стянул с рук запачканные кровью перчатки и бросил их на пол.
– Отметь время смерти.
В комнате стоял металлический запах крови, крови пятнадцатилетнего юнца, изрешеченного пулями.
– Умирать в таком возрасте – это ужасно! – ассистировавшая ему Рашель Веверз печально покачала головой. – Но когда ты состоишь в банде, в этом нет ничего удивительного.
Пит перелистал медицинскую карту. Девятый класс школы. Боже! С каждым годом они становятся все моложе.