– Вкусно, попробуй, – уговаривал ее супруг.
Оказавшись в безвыходной ситуации, Эвелин откусила. Вопреки ее надеждам, он не повернулся к своей тарелке, а продолжил наблюдать за ней. Пересилив себя, она начала жевать. Господи, манна небесная!.. Но несмотря на восторг, оставалась опасность подавиться при глотании – поэтому она стала тщательно пережевывать мясо, затем еще и еще…
– Мне кажется, ты уже достаточно прожевала, – заметил Пэн в изумлении.
Эвелин ничего больше не оставалось, как проглотить этот кусок. К счастью, он свободно прошел в желудок, не застряв в горле. Она собралась было вздохнуть с облегчением, но тут почувствовала, что обвязка вновь ослабевает. Охваченная паникой, Эвелин замерла на месте, выпрямляясь все сильнее, в отчаянных попытках удержать ткань от разрыва, но это не помогло – опять раздался душераздирающий треск.
– Ты что-нибудь слышала? – спросил Пэн.
– Н-нет… – пропищала Эвелин. Кусок курицы заурчал в напрягшемся животе.
– Нет? Хм… – Пэн оглянулся вокруг. – А я уверен, что слышал, только не могу понять, что это за звук и откуда он.
Боясь пошевелиться и даже вздохнуть, Эвелин прижала локти к бокам, тщетно стараясь удержать себя в платье.
– Вот, опять!
Пэн резко повернулся, сначала посмотрев на нее, затем еще раз по сторонам. Эвелин никуда не смотрела – источник звука был ей хорошо известен. Она чувствовала, как легкие освобождаются, и если несколько секунд назад только боялась ухудшить ситуацию лишним вдохом, то теперь встала задача скорее выбраться из-за стола, пока не пришлось узнать, что такое настоящее унижение. Эвелин стала отчаянно думать над предлогом для ухода, но как только треск раздался вновь, ее уже не волновали никакие объяснения, и она вскочила на ноги… Очень не вовремя – как раз в этот момент сзади появился ничего не подозревающий слуга. Эвелин случайно задела его, и огромный окорок, который он держал на подносе, полетел на пол. Поддавшись инстинкту, девушка нагнулась, чтобы поймать кусок свинины. Раздался громкий треск. Эвелин замерла с окороком в руках.
– Эвелин? – позвала ее мать.
Она закрыла глаза и начала мысленно молиться. Пока что разъехалась только обвязка, само платье все еще держалось на ней, но слабые швы были не вечны.
«Господи, пожалуйста, помоги подняться по лестнице!» Но Богу, похоже, было не до нее – не успела Эвелин до конца выпрямиться, произнеся про себя молитву, как швы начали рваться. Она импульсивно прижала окорок к груди, прячась за ним, и в ту же секунду платье лопнуло, как шкурка перезрелой виноградины. Кусок свинины не помог – ее муж просто остолбенел от открывшегося ему зрелища.