Пэн, однако, не видел повода для веселья. С грозным выражением лица он медленно потянулся к мечу, что моментально отрезвило эти ничтожества и заставило их заткнуться. Не отводя злобного взгляда, он думал, как поступить: с одной стороны, убить новоиспеченную родню в день свадьбы не самая удачная мысль, но с другой – им, несомненно, стоило преподать урок. Своим поведением они показывали отсутствие всякого уважения к кому бы то ни было, включая их измученную мать, двоюродную сестру, жену Пэна, и даже дядю, который помог им в трудную минуту! Да, проучить надо, но как-нибудь в другой раз. Сейчас они останутся в живых, и это будет его свадебный подарок невесте.
В оглушительной тишине, наполнившей комнату, Пэн смотрел на разнервничавшуюся троицу. Убрав руку с меча, он в нерешительности взглянул на лестницу, затем на отца и в следующую секунду на шурина. Тот молча наблюдал за ним, и в конце концов Пэн спросил:
– Что мне делать? Стоит подняться? Она же все-таки моя невеста.
– Оставь пока. Эви сильно опозорена.
– Еще бы. С такой-то семьей! – Пэн с отвращением посмотрел на кузенов. – Но я должен дать ей понять, что она не несет ответственности за этих идиотов.
К его великому удивлению, Уэрин вдруг улыбнулся и сказал:
– Вы то, что ей нужно, милорд.
Пораженный, Пэн уставился на Уэрина. Затем, покачав головой, перешагнул через скамью и отправился к ступеням. Он должен пойти к ней, и не важно, что при этом подумает ее брат. Она его невеста, он обязан быть рядом, когда ей плохо. Так что сейчас он пойдет и успокоит ее, черт возьми!
– Бедная моя девочка, – ворковала леди Стротон, гладя дочь по спине. Эвелин лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку.
– Какая я дура! – крикнула она.
– Нет, ни в коем случае! Ты прекрасна и очаровательна и так хорошо выглядела на свадьбе…
– Я упала в обморок! – Эвелин подняла заплаканное лицо в тот момент, когда в комнату тихо вошли Рунильда и Ганнора. Взглянув на их сочувствующие лица, она снова уткнулась в подушку.
– Ну… да, упала, – со вздохом согласилась мать и встала с постели. По шелесту платья было слышно, как она передвигается по комнате. – Давай мы тебя переоденем и вернемся на праздник.
– Переоденем?! – ужаснулась Эвелин и резко села на кровати. – Я не могу спуститься, мама! Я так унизила себя! – простонала она. – Боже, мне кажется, я умру со стыда!
– Вот именно, это только кажется, – подбодрила ее мать, встряхивая красное платье, отвергнутое ранее. – Неприятно, но таких случаев на твоем веку будет еще немало, поверь. Сейчас остается только идти вперед с гордо поднятой головой.