– Семенович.
– Игорь Семенович, – она попыхтела в трубку, хлюпнула носом. – Моей дочке Оле 6 лет. Месяц назад я заметила, что она как-то странно дергает головой вбок. Ругала ее за это. А ей как будто воротник мешал. Я говорю: «Не балуйся», – а она – что это не нарочно. Два дня дергалась, потом перестала, я уж и забывать про то начала… А ту грипп. И не время еще, вроде, для гриппа-то!.. Проболела, да на поправку пошла, и тут ни с того, ни с сего – снова головой дергать, а вдобавок глазами вращает, хохочет, переворачивает все. И НИЧЕГО НЕ МОЖЕТ СКАЗАТЬ!!!
– Вы это… К врачу как?.. Ну, обращались? – для подстраховки уточнил Гарик, не ожидавший, что с самого начала на него повалятся такие странные и тяжелые случаи.
– К врачу?! – с отчаяньем заорала в трубку женщина. – Да эти врачи мою сестру с ног до головы исполосовали, она с операционного стола у них не слазила, и все равно умерла. Чтобы я… Олю?! Им?! Да и батюшка мне сказал, что это злой дух!
– Какой батюшка? – не понял Игорь.
– Наш поп, к которому я Ольгу водила. Отец Павел. Он сразу определил, что в нее вселился бес! Вы приедете, Игорь Семенович? На вас вся надежда!
– женщина всхлипнула.
– Скажите адрес и как добраться.
Несмотря на поздний час, Игорь поехал по вызову. Его встретила маленькая сморщенная женщина с полубезумными глазами. Едва открыв Гарику дверь, она убежала. Впрочем, даже будь Игорь вором, унести отсюда было нечего.
Под ногами все время путались кошки, какая-то рыжая собачонка с пронзительным лаем, валявшиеся где попало огрызки косточек. Запах в квартире стоял нестерпимый.
Женщина снова выскочила. По голосу Гарик не дал бы ей больше тридцати, но сейчас, при виде этих кудрявых, посеченных, посеребренных сединой волос цвета «перец с солью», добродушного, но съеженного преждевременными морщинами лица, изуродованных работой «заброшенных» рук, пересмотрел вердикт лет этак на двадцать пять в сторону увеличения.
– Молчи! – прикрикнула она на собаку, но та не сильно-то ее испугалась. – Пойдемте, что же вы стоите?
– Чтобы ваш крокодил меня не съел.
– Муська, засранка, снова посреди коридора нагадила?!! – кошка, которая, вероятно, значилась в списке жильцов как «Муська», поспешила удрать со сцены. – Ну, подожди у меня, стерва, – хозяйка открыла перед Гариком дверь.
Комната походила на келью религиозного фанатика. Вся она была увешана распятьями, иконами и заставлена желтыми церковными свечками, похожими на макаронины (если бы их продавали на вес, то пара килограммов здесь была).
В углу стояла детская деревянная кроватка, слишком маленькая для своей обладательницы. Мышцы лица, руки и ноги девочки находились в беспрестанном движении. Иногда казалось, что она проделывает все это нарочно, с какой-то непонятной, одной ей ведомой целью. Но чувство, что это – дурацкий розыгрыш, сменилось ужасом, когда Оля, мыча, вдруг без помощи рук и ног начинала корчиться и подпрыгивать в кроватке, едва не вылетая из нее через верх.