Мужик вновь громко засмеялся. Он достал пистолет и выстрелил. Мою ногу пронзила такая боль, что я страшно закричала, чем развеселила этого ненормального еще больше. Закусив губу до крови, я заставила себя замолчать. Дышать становилось все труднее, на лбу выступил холодный пот. Я понимала, что нужно перетерпеть. И действительно, боль стала стихать, становилась тупее.
– Ему нравится смотреть, как мы мучаемся, – сказала Катька. – Он любит смотреть, как люди страдают.
Мужик усмехнулся и вытащил откуда-то бутылку пива.
– Страдания и боль очищают душу, – весело сказал он. – Еще немного, и вы обе будете молить меня о смерти. – Он достал пистолет и выстрелил Катьке в плечо.
Голова Катьки дернулась и поникла. Мужик подошел к ней вплотную, достал пузырек с нашатырным спиртом и сунул ей под нос.
– Я не хочу жить, – выдохнула Катька.
– Еще рано умирать. Еще не время! – Мужик потрепал ее по щеке. – От меня не так-то просто избавиться.
Он приблизился к Катькиному лицу и поцеловал ее в губы. Катерина не растерялась и укусила этого подонка за нос. Мужик громко закричал и отскочил. Из прокушенного носа показалась алая струйка крови.
– Ну, сука, я тебе за такие дела сейчас все кишки наизнанку выверну, – прошипел мужик, доставая платок.
Я громко заплакала. Уже почти полумертвая Катька открыла глаза и простонала:
– Наташа, прекрати плакать. Он только этого и ждет. Это такая скотина! Не плачь, не унижайся! Эта сволочь не должна видеть наши слезы!
Катька опять давала мне пример выдержки и силы. Подонок сидел на стуле и совершенно спокойно допивал свое пиво.
– Нас скоро освободят! – громко крикнула я. – Тебе осталось жить всего ничего. Погоди, я отрежу тебе твои яйца!
Не говоря ни слова, мужик выстрелил в мою простреленную ногу еще раз. Я вскрикнула и почувствовала, как меня покидает сознание. Вернее, не покидает, а медленно угасает. Бороться за жизнь хотелось все меньше и меньше, просто не было сил.
Мне всегда казалось, что смерть приходит очень быстро, а человек умирает в муках только тогда, когда тяжело болеет… Я и представить себе не могла, что умирать так больно, страшно и долго… Неожиданно мне представился покойный папа, протягивающий ко мне руки и зовущий меня к себе. Он говорил, что там, в другой жизни, нет подлости, лжи, предательства и людской зависти. Там все равны. Там спокойно, тихо и умиротворенно… Я кивнула отцу и протянула ему свои руки. Мы хотели взяться с ним за руки, но что-то отдаляло нас и мешало сплести пальцы… Я сделала еще одно усилие, но и оно не принесло никакого результата.