Вдруг дверь распахнулась, в лицо мне ударил яркий свет. Я сморщилась и потерла глаза. В дверях стоял все тот же мордоворот с широченными плечами. Он был без маски, но я узнала его. Увидав огромный шрам на его лице, я почувствовала озноб.
– Ты что уставилась, словно я привидение? От эфира не отошла?
– Голова болит жутко, – пожаловалась я.
Мордоворот громко скомандовал:
– Выходи, хорош сидеть. Сваргань чего-нибудь. Меня тут оставили за тобой смотреть, а я есть хочу – сил нет. Пошеруди на кухне. В морозилке курица есть. Картошка – в ведре.
Я вышла из своей так называемой камеры и направилась за мордоворотом на кухню. Постепенно мои глаза привыкли к свету, а головная боль заметно уменьшилась. На кухне парень сел на стул, окинул меня оценивающим взглядом.
– Все в твоем распоряжении, – развел он руками. – Я уже двое суток на суете. Вообще ничего не ел.
Я молча достала курицу, положила ее под струю холодной воды, чтобы она поскорее разморозилась, и украдкой посмотрела в окно. Ничего, кроме высокого каменного забора, не было видно. Я принялась чистить картошку. Мордоворот не сводил с меня глаз и что-то напевал себе под нос.
– Мы что, одни тут? – спросила я безразличным голосом.
– Одни, – пожал он плечами.
– А где твой товарищ?
– Какой еще товарищ?
– Ну тот, который ворвался к Олегу вместе с тобой.
– Колян, что ли? Он по другой суете уехал.
– А меня тут долго будут держать? – продолжала я расспрашивать своего охранника.
– Поживем, увидим. Вот Олег вернет деньги, так тебя, наверно, и отпустят.
– А если он не вернет?
– Тогда будешь здесь жить, – противно захихикал мордоворот.
– Это не смешно, – сказала я серьезным голосом и бросила очищенную картошку в раковину. – У меня ребенок у подруги остался.
– У тебя еще и ребенок есть?
– Да, а что здесь такого?
– А с Олегом у тебя что?
– Ничего, – растерялась я. – Обыкновенный курортный роман.
– Получается, у вас все несерьезно?
– А разве курортные романы бывают серьезными?
– Это значит, ты с ним ночью перепихнулась, и все? Тогда какого черта мы тебя сюда привезли? Если ему на тебя наплевать, он деньги Шульцу не отдаст, а свалит в свою Германию, и все.
– Так вот и я про то же. Отвези меня обратно, я не самый лучший способ для выколачивания денег.
– А что ж ты ему в любви клялась?
– Когда это?
– Когда мы хотели тебя забрать. Говорила, что по уши влюбилась, трещала без остановки.
– Посмотрела бы я, что бы ты на моем месте говорил, если б тебя хотели куда-нибудь увезти.
– Все с тобой понятно… Что ж, придется подождать. Посмотрим, какой у тебя курортный роман.
Я бросила нож в раковину, вытерла руки и в сердцах произнесла: