Не выпуская пакета из рук, я сделала еще несколько кругов по комнате и почему-то подумала о небольшой, ветхой даче, принадлежащей моему рекламному агенту. Однажды после съемочного дня я ужасно вымоталась и встретилась со своим агентом для того, чтобы обсудить творческие планы. Мой агент, довольно приятный молодой человек по имени Костик, пригласил меня в кафе, находящееся на территории киностудии, и мы стали обсуждать план работ, который он набросал накануне намеченной встречи. Я пила кофе, кивала головой и смотрела на Костика покрасневшими от усталости глазами. Как только он замолчал, я пожаловалась ему на то, что я работаю в круглосуточном режиме и мечтаю хоть о каком-то отдыхе, что меня тошнит от самолетов и гостиничных номеров. Костик внимательно меня выслушал и протянул мне ключи от своей дачи, которая находится в самой настоящей деревне, где осталось всего несколько жилых домов. «Там пахнет сеном и коровьим молоком. А еще, тебя там никто не узнает, потому что там нет телевизоров и оставшиеся местные жители не читают даже газет. Ты можешь остановиться там, когда тебе захочется деревенской экзотики или просто побыть вне цивилизации. Я туда редко езжу, желания нет. Эти ключи тебе так, на всякий случай. Вдруг когда-нибудь Понадобятся… В комфортабельных загородных домах ты всегда отдохнешь, а на такой даче вряд ли», — сказал Костик и сунул в мою руку ключи.
Я безразлично сунула ключи в сумочку и вскоре, поменяв старую сумку на новую, позабыла об их существовании. И все же один раз я полезла за старой сумочкой и обнаружила в ней эти самые ключи. Тогда у меня было скверное настроение и выпал свободный день. Недолго раздумывая, я поехала на предложенную мне дачу и с огромным наслаждением провела этот день в настоящей деревне. Конечно, эту дачу было трудно назвать дачей. Обыкновенная полуразвалившаяся изба и прилежащие к ней сени… И все же вся прелесть была не в этом. Неподалеку от так называемой дачи была чудесная река и такая же чудесная природа. В лучшие времена в этой деревне было ровно пятнадцать домов, а теперь осталось только четыре. В этих четырех домах проживали люди крайне почтенного возраста, которые не захотели на старости лет бросить родные избушки и переехать в город. На четыре дома ровно четыре человека. Один древний дед Герасим с густой белой бородой и три одинокие бабульки, которые целые сутки напролет проводили на своем огороде. Остальные дома были брошены, а следовательно, и разрушены. Только в два рядом стоявших дома изредка наведывались люди, именовавшие себя дачниками.