– Летала. Только мне сейчас самой в это не верится. Кажется, все приснилось.
– Жаль, что у тебя так с твоим дедом получилось. Хоть мир немного посмотрела, и то хорошо.
– Ты же его всегда ненавидела, а теперь говоришь – жаль.
– Сначала ненавидела, затем смирилась, а после и уважать стала, ведь мы только на его деньги и жили.
– Не переживай. С голоду не помрем: руки, ноги и голова есть. Заработаю!
– Тяжело тебе, наверно, после той жизни обратно в эту возвращаться?
– А ты как думаешь?
– Я знаю, что тяжело. Доченька, а может, мы это дело отметим?
– Какое дело?
– Твое возвращение.
– Мама, я спать хочу.
– Ты спи, а я пока за чекушкой сбегаю, – возбужденно вскочила с кровати мать.
– За какой еще чекушкой?
– За бутылкой.
– Никаких бутылок! У меня денег немного есть. Я тебя закодирую.
– Еще чего не хватало! – оскорбилась мать. – Кодируют, знаешь, кого?
– Кого?
– Пьяниц.
– А ты кто?
– Я иногда выпиваю, но я не пьяница.
– Алкоголик никогда не признается в том, что он алкоголик.
– Так, может, дашь на бутылочку? За твое возвращение.
– Нет, – замотала я головой и опять схватилась за уши.
– У тебя что, уши, что ли, болят? – заметила мать. – Застудила...
– В них очень сильно звенит. Мам, дай поспать. Пить ты больше не будешь, это я тебе обещаю. Если Дашка явится, никуда из дома ее не выпускай. Сразу меня буди. У меня к ней очень серьезный разговор.
– Спокойной ночи, – расстроенным голосом произнесла мать, затем тут же добавила: – Вернее, спокойного утра. Я пока что-нибудь поесть приготовлю. На продукты денег дашь?
– Я продукты сама куплю.
– Ты боишься, что я чекушку себе куплю?
– Боюсь, – честно призналась я маме.
– Что ж, ко мне дочь блудная вернулась, а я за ее возвращение и рюмки выпить не могу?
– Чаю выпей.
– Жестокая ты.
– Приходится. С алкоголиками по-другому нельзя. Готовься, завтра пойдем к специалистам. Узнаем, как тебя закодировать.
– Себя закодируй от мужиков.
Как только мать вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, я закрыла глаза и представила Лазурный Берег. Ночь, море, элегантно одетые люди и роскошная вечеринка... Кто бы мог подумать, что она была в моей жизни последней. На ней мне казалось, что у меня все только начинается, что теперь весь мир лежит у моих ног. Теперь я понимаю, что все закончилось. Все закончилось, едва начавшись...