К несчастью, никого из друзей на месте не оказалось. Она сделала несколько звонков из галереи, куда вернулась, чтобы снять это дурацкое платье и переодеться в свою обычную одежду. Но ведь сегодня пятница, всего десять вечера — время, когда все нормальные люди дома не сидят, развлекаются. Даже Кэт, лучшая подруга, которая недавно жаловалась ей, что уже несколько месяцев нигде не бывает, не отвечала на звонки. Если и дальше так пойдет, придется снять номер в дешевом отеле. Фрея представила, как будет пялиться на нее портье, когда она появится в плохо освещенном фойе, одна и без багажа. Мчась по улице куда глаза глядят, Фрея невольно замедлила шаг. Где она?
Площадь Юнион-сквер находилась прямо через дорогу. Инстинктивно, чтобы не задавили, она пересекла Четырнадцатую улицу и, поднявшись по ступеням, пошла бродить по площади без всякой цели. Ночь выдалась теплой — четвертое июня, начало лета, и многие горожане, еще не успевшие устать от жары, высыпали на улицу насладиться первым по-настоящему летним теплом. Людской поток вытекал из метро, кто-то останавливался у газетных киосков, многие направлялись к ресторанчикам, кольцом окружавшим площадь. На одной из скамеек девочки-подростки покатывались со смеху, в то время как двое ребят на роликах демонстрировали свое искусство, стараясь изо всех сил привлечь их внимание. Старик прогуливал колли от дерева к дереву, тихо уговаривая пса сделать то, ради чего его вывели. Несколько парней у фонтана в центре города устанавливали инструменты — импровизированный оркестр, состоящий из саксофона, бас-гитары и солиста в потрепанном котелке. Рядом стояла картонная коробка с медными монетами. На фоне ночного неба сверкал огнями город, словно неиссякаемый фейерверк. Хриплый голос певца уже несся над площадью:
Сердце мое разбито…
Ты для меня закрыта…
Навсегда.
Фрея остановилась, прижав руки к груди. Возможно, Нью-Йорк и производит впечатление самого романтичного города в мире, но не надейся найти в нем любовь.
Она решительно повернулась спиной к музыкантам, и тут взгляд ее упал на металлический мусорный контейнер, на котором кто-то размашисто написал краской «Иисус любит тебя». Она шагнула к контейнеру и с яростью запихнула в него платье между газетами, пластиковыми стаканами, окурками и пачками из-под сигарет. Она проталкивала его все глубже, пока ткань не затрещала и не выпачкалась чем-то красным о коробку из-под пиццы — в том месте, где поблескивали жемчужины. «Вот тебе, вот тебе!» — приговаривала она. Фрея отошла, чтобы полюбоваться делом рук своих. Ей вдруг пришло в голову, что некоторые из ее знакомых деятелей искусств немало бы дали, чтобы этот мусорный контейнер вот в таком виде отправить прямо в галерею и, прикрепив к нему ценник с четырьмя нулями, представлять как «Этюд с коробкой из-под пиццы, лот № 25». Пицца… Что же ей это напоминает?