Как ни странно, потенциально унизительная ситуация возымела обратный эффект. Созерцая Кэндис во время процесса бракосочетания, видя, как отец под руку ведет ее к алтарю, доставая из-за пазухи кольцо с бриллиантами ценой в несколько тысяч долларов, Джек не чувствовал зависти, а только горечь сожаления, что представление о счастье у Кэндис оказалось столь убогим. Он жалел отца, женившегося на женщине, умопомрачительно много моложе себя, которая едва ли могла и хотела сделать его более счастливым, чем предыдущие четыре жены. Сколько бы его дружки ни шутили насчет старого коня и борозды, они не понимали главного: отец не способен оценить в женщине ум и прочие достоинства, которыми обладала, например, Лорен. Джек хотел построить жизнь по-другому.
Перемена, произошедшая в нем, была воистину революционной. Его отец, король «Мэдисон пейпер», чье уважение он стремился завоевать хотя бы тем, что не пошел по пути Джека-старшего, вдруг стал просто Джеком Мэдисоном — его отцом. Джек был перед ним в сыновнем долгу — он должен был любить и поддерживать отца, но больше не был от него зависим ни материально, ни морально. Он понял, что если даже завоюет сотню Пулитцеровских премий, отец не изменит к нему своего отношения.
И все же, чтобы считать Кэндис мачехой, требовалось время. Джеку не терпелось рассказать обо всем Фрее. Он знал, что она найдет в этой истории немало забавного. Но ее не было.
Джек посмотрел на часы. 9.15. Она должна прийти. Должна! Он ждал и надеялся, понимая в то же время, что надежда может обернуться несбыточной мечтой. Всякий раз как открывалась дверь, он поднимал глаза. Он заказал один из лучших столиков, в тихом уголке, с романтическим освещением. Он получал удовольствие, выбирая шампанское (сухое? брют? розовое?), и тут же заказал его, чтобы оно охладилось в серебряном ведерке со льдом. Он хотел рассказать ей о своей книге. Хотел увидеть ее улыбку, глаза, губы.
Настал час подвести черту под несколькими месяцами трудной работы, и не только писательской. Все лето и большую часть осени, совершая «чартерные рейсы» в городок и обратно на своем пикапе, слушая песни в стиле кантри о любви, о женщинах, которых обидели мужчины, о мужчинах, потерявших единственную женщину, которая была им по-настоящему нужна, он мечтал о том моменте, когда сможет повиниться перед ней и доказать, что он изменился. Иногда вспоминая собачье кладбище в Корнуолле и обелиски с именами рыцарей Круглого стола, он представлял собственное надгробие с надписью: «Сэр Джек, не слишком доблестный рыцарь». Фрея его уничтожила, и она одна может его оживить. Если сочтет нужным.