— Прилепиться к Фрее у вас не вышло, — заметила Кэт.
Майкл раздраженно тряхнул головой.
— Я и не просил ее выйти за меня, — сказал он и совсем тихо добавил: — Не думаю, что она бы хотела. А вы как думаете?
Кэт не ответила. Она смотрела на него так, как будто он задал ей загадку, которую она не в силах разгадать. Теперь, когда весь гнев из него вышел, Майкл чувствовал себя круглым дураком.
— Давайте вернемся к нашему делу, вы не против? — предложил он. — Значит, так: я не вижу никаких препятствий к разводу, кроме этого собачьего дела.
— «Собачье дело», — презрительно хмыкнула Кэт. — Пукки — ее дитя. Вы — мужчина, вы не понимаете, что это значит.
— Ошибаетесь, понимаю! Мистер Бламберг хоть и мужчина, но любит… собаку.
— Вы даже не можете заставить себя произнести «Пукки» вслух. Думаете, это сюсюканье.
— Нет, я так не думаю.
— Тогда скажите.
Майкл закатил глаза. Какой абсурд! Он еще не встречал такую странную женщину.
— Пукки, — выдавил он из себя.
Она сверлила его своими жаркими карими глазами, и тут на него нашло какое-то сумасшествие.
— Пукки, Пукки, Пукки. Я люблю тебя, Пукки. Иди к мамочке, Пукки. Перестань гадить на ковер, Пукки.
Кэт как-то по-особенному скривила рот. Она смеялась!
За дверью раздался шум. Кто-то нажал на ручку.
— Эй, вы про нас не забыли?
— Разумеется, мы про вас не забыли, мистер Бламберг, — спокойно ответил Майкл. — Мы сейчас как раз обсуждаем, как в равных пропорциях разделить между вами собаку.
— Да уж…
Как только адвокаты вернулись за стол переговоров, зазвонил телефон. Майкл и Кэт кинулись к своим портфелям. Звонили на мобильник Майклу. Он бросил на Кэт взгляд, исполненный мужского превосходства, и с важным видом произнес:
— Петерсон слушает.
— Микки! Слава Богу, я до тебя дозвонилась.
Мамочка — только этого ему не хватало.
— В чем проблема? — спросил он деловым тоном. — Я сейчас замещаю мистера Рейнертсона, и у меня важное дело, так что не могу…
— Немедленно приезжай ко мне. Здесь нестерпимая духота, а я не могу включить кондиционер. У меня сейчас будет приступ.
Майкл прижал трубку к уху и склонился над столом, чтобы никто ничего не услышал.
— Ты уверена, что правильно его включала? — шепотом спросил он.
— Говори громче, Микки! Что ты там шепчешь?
— Вызови мастера! — сказал он, болезненно ощущая на себе взгляд трех пар глаз. Три пары ушей насторожились, прислушиваясь.
— Мастер занят. Мне не хочется его беспокоить.
— Мама, это их работа.
— Ты не мог бы забежать на минутку? Я тебя о многом не прошу. Всего лишь крохотная услуга. Или ты хочешь, чтобы твоя бедная мамочка умерла в одиночестве в чужом городе?