И там, где губы Хоука касались ее кожи, вспыхивали огни, оставлявшие неизгладимый след. Александра была свечой, тающей под его жаром, и она, испуганно рыдая и задыхаясь, поняла, что слабеет…
Руки Хоука задержались на ее талии, на синяке, темневшем на бедре. А потом он встал на колени и окинул взглядом всю ее, обнаженную и хрупкую, освещенную луной…
«Боже милостивый, — подумал Хоук, — она выглядит такой невинной… это она, являвшая собой саму развращенность!» Он почувствовал, что теряет голову от безумного желания.
Он обшаривал взглядом ее кожу цвета слоновой кости, пышную грудь с персиковыми сосками, волосы червонного золота, разметавшиеся по зеленому ковру травы. Нечего удивляться, что ее образ преследовал его все эти годы! Она может свести с ума любого мужчину.
В роще стояла полная тишина. Над склоном холма негромко вздыхал ветерок, донося иной раз блеяние овец или звон колокольчика… но вокруг не было ни души, и никто не мог увидеть того, что происходило под старой березой.
— Да, любимая, — резко сказал Хоук, — это и есть начало. И сегодня я сломаю тебя. Этой ночью ты будешь лежать подо мной, и ты дашь мне все, что я хочу.
«Ни за что!» — в отчаянии думала Александра… но его рука уже накрыла ее грудь, а потом и его губы впились в сосок, и зубы сжали чувствительный бутон… Хоук искусно ласкал ее, его руки и губы доставляли ей сладостную муку, и наконец ее охватило безрассудное желание, и кровь превратилась в жидкий огонь. Глаза Александры закрылись, ее голова беспомощно покачивалась, и волны наслаждения катились по ее телу. И она почувствовала, как содрогнулся ее мучитель в ответ на темный призыв страсти…
Хоука охватила радость победы, когда он услышал приглушенный стон. И, охваченный нетерпением, он мгновенно сорвал с себя куртку, рубашку и бриджи, царапавшие его пылающее тело.
Охваченная ужасом, Александра ощутила густые волосы на его груди и прикосновение его напряженной плоти. Мягкие пучки мха покалывали ее нежную спину и ягодицы, а Хоук все крепче прижимал ее к земле… Маленькие руки Александры дергались, пытаясь вырваться из держащих их уз, девушка уже отчаялась, она понимала, что ей не оттолкнуть это тяжелое тело, что скоро твердая плоть, прижимавшаяся сейчас к ее бедрам, проникнет в нее…
Хоук дышал тяжело, с трудом, его лицо окаменело, когда он исследовал ртом изгибы ее груди, плоский живот… его небритый подбородок царапал прозрачную кожу девушки.
— Наконец-то твое тело передо мной, наконец-то оно не лжет… И оно говорит мне о том, что я хотел знать, — прошептал Хоук. Когда он горячо дохнул в темные завитки в самом низу живота, Александра яростно дернулась, пытаясь избежать его прикосновений. Но избежать их было невозможно.