Накануне вечером она позволила ему ласкать свои сокровенные места и вспомнила, какой трепет вызывали его прикосновения. Ей трудно было поверить, что она может чувствовать столь остро. Может быть, все это было лишь плодом ее фантазии. Но сейчас Рейна знала, что память ее не подвела. Ласки Клэя опьяняли. Даже сейчас удовольствие было так велико, что она была близка к обмороку.
Услышав звук, свидетельствовавший о том, что она испытывает удовольствие, Клэй опустился с ней на покрывало. Рейна подумала о том, какое же наслаждение лежать рядом с ним, растянувшимся во весь рост. Его поцелуи становились все более и более пылкими, когда он начал расстегивать ей корсаж. В ожидании его прикосновений она вздрогнула, а когда Клэй раздвинул ткань, тихонько вскрикнула от нетерпения.
Красный от возбуждения, Клэй прерывисто дышал и вглядывался в красивую обнаженную грудь Рейны. Страсть разгорелась, как смола. Словно одержимый, он принялся покрывать горячими волнующими поцелуями ее губы, горло, а потом двинулся ниже, к нежным округлостям груди.
Когда его губы начали ласкать ее грудь, Рейна удивленно выгнулась вперед. Прикосновения его рук были чудесными. Прикосновения его губ приносили настоящее блаженство. Рейну охватил огонь желания, теперь она не могла связно думать. Мысли превратились в сумятицу. Лишь Клэй существовал в реальности... лишь Клэй.
Клэй продолжал возбуждать ее с присущей ему опытностью. Когда она начала беспорядочно шевелиться от его ласк, он очутился сверху нее и впился в ее губы жадным поцелуем.
Рейна воздала за этот поцелуй в полной мере. Неожиданно она обнаружила, что хочет доставить ему столько же удовольствия, сколько доставлял ей он. Не зная в точности, что в таких случаях делают, она просто попыталась подражать его ласкам. Она подняла руки, чтобы дотронуться до него, но они показались ей такими тяжелыми и неловкими, что это было даже странно. Однако собственные эротические переживания увлекли ее столь сильно, что это ее не слишком обеспокоило.
Клэй снова принялся ласкать ее, изучая тугие вершины и шелковистые долины ее груди. Отодвинув ее юбки и белье, он нашел то, что было ее женской сущностью. Испуганная Рейна поначалу отодвинулась.
– Успокойся, любимая... успокойся... я не причиню тебе зла, – пообещал он.
Ее сердце затрепетало, когда она услышала слово «любимая». Она поверила ему. Поверила, что он никогда не причинит ей зла. Она доверяла ему и хотела его. Когда он снова дотронулся до нее столь интимно, она не воспротивилась.
– Клэй... я кое-что... – забормотала она, желая признаться в своем обмане, но его губы опять впились в ее губы, и все было тотчас же забыто.