Холмы в это время пестрели цветами кизила, нежно-зеленое покрывало молодых листочков ажурно просвечивало. Дворы вокруг дома веселили глаз желтыми нарциссами и красными азалиями; воздух был приятно прохладен, и не было еще нужды отмахиваться от назойливых насекомых. Через проселочные дороги то и дело шмыгали молодые выводки кроликов. Поля меняли простоту коричневых прогалин на зеленые полосы свежей травы.
Ну и как я могла оставаться серьезной и торжественной? Единственная дочь папы с мамой, я была пасхальной принцессой. В праздник все собирались надеть что-то новое, но мой наряд был недостижимо великолепен. Мама купила мне бледно-розовое платье с кружевами у ворота и юбкой с таким количеством оборок что они стояли вокруг моей талии, как гора крема на торте. На мне были новые белые кожаные туфли и белые гольфы с вышитыми розочками, соломенная шляпа с широкими полями и розовой лентой, спускающейся до середины спины.
В субботу, накануне Пасхи, всегда красят яйца. Если чего-то и хватает на птицеферме, так это яиц. А в понедельник, после Пасхи, между прочим, день яичных салатов.
Всю субботу мы провели на кухне. Варили яйца, окунали их в краску, некоторые украшали сусальным золотом, обливали воском, чтобы получить причудливые узоры. Джош и Брэди держались отстраненно, не снисходя к нашим занятиям. Хоп и Эван хотя и вертелись рядом, но ни в какую не желали признаваться, что тоже хотели бы внести свою лепту. Старшее же поколение, в лице мамы и папы, занималось этим до одурения. Никакой Фаберже, ювелир царской семьи в России, не отдавался искусству создания пасхальных яиц с такой страстью, как мы.
Мы разложили яйца в десяток маленьких корзиночек вместе со сладостями и детскими библиями. Эти корзиночки предназначались детям сестер Макклендон. Тетя Доки, мама и еще несколько дам-благотворительниц отправляли им такие подарки каждый год.
В пасхальное утро я сбежала вниз прямо в ночной рубашке. И там, в гостиной, на самом виду стояла моя личная огромная розовая пасхальная корзина, вся в розовых бантах и с торчащим из неё мягким розовым пуделем. Мама и папа уже, конечно, встали и теперь смотрели на меня, стоя у двери.
Я вежливо сказала:
– Спасибо за пуделя, – затем отодвинула его в сторону и стала копаться в корзине, доставая из нее обернутые в фольгу марципановые яйца и цыплят, огромного шоколадного зайца с желтыми марципановыми глазами, уютно устроившегося на зеленой целлофановой траве. Я в нетерпении сорвала с зайца пластиковую Обертку. Я уже чувствовала его восхитительный вкус. Кто же не любил в детстве сладостей, но я любила их неистово.