Удар отбросил малыша в сторону, он упал на ковер и зарыдал.
Я была в шоке. Я только однажды видела, как мама шваркнула щеткой по ногам Брэди, когда он выругался. Папа шлепнул меня за все годы всего несколько раз, но это бывало так редко, что каждый случай становился легендой. Да и разве сравнишь с тем, что произошло здесь. На маленьком ребенке сорвали зло так грубо и отвратительно, что мне просто стало худо.
Бабушка Дотти положила мне руку на плечо. Она еще сдерживалась, но было ясно, что вот-вот она взорвется, подобно медленно разгоравшейся ракете для фейерверка. “Ну сделай же что-нибудь”, – кричала я про себя.
Мать, покраснев и пряча глаза, подняла ребенка.
– Идите отсюда, – сказал мужчина. – Ты совсем не смотришь за ним. Что я могу выбрать, когда он вертится под ногами? Уйди.
– Извини, – пробормотала женщина, – он просто устал.
Тут мужчина заметил, что мы наблюдаем за ним.
– Вам что, делать нечего? – буркнул он и, отойдя, раздраженно стал рыться в кипе рубашек.
– Какой кошмар! – сказала за нашей спиной прабабушка. – Отвратительно.
– Того, кто так обращается с ребенком, надо бить кнутом, – убежденно заключила бабушка Элизабет.
Они говорили достаточно громко и бросали в спину мужчины грозные взгляды, но ничего не предпринимали. Я просто была вне себя – почему мы не можем ничего сделать? Может быть, надо об этом кому-нибудь сказать?
Но мои гневные мысли были прерваны.
Насилие творится легко. Справедливость – трудно. Рони, привыкший к первому и не знавший второго, шагнул вперед и схватил мужчину за плечо. Бедно одетый худой четырнадцатилетний мальчик с угрозой смотрел на взрослого мужчину. Молодой волк против раскормленного дога. Лицо Рони было искажено яростью.
– Ну, ты, сукин сын, – тихо сказал он.
– Эй, – мужчина отступил. – Оставь меня в покое.
– Буйвол проклятый.
Мужчина вытянул вперед руку вполне беспомощном жестом.
– Слушай, я не позволю тебе со мной так разговаривать.
– А если бы тебя так?
– Ты еще грозить мне будешь, ублюдок? – не видя немедленных действий, дог воспрял духом.
И тогда Рони заехал ему в челюсть. Мужчина, взмахнув руками, упал на висящие костюмы и исчез среди них, как будто бы его проглотили.
Я завизжала, вырвала руку у бабушки и бросилась к Рони. Потом быстро сунула голову между болтающимися костюмами. Мужчина лежал и стонал. Из нижней губы у него текла кровь.
– Дай ему еще раз, Рони! – возмущенно закричала я. Ах, как мне наивно казалось, что всякое зло пресекалось вот так – немедленно и без лишних колебаний.
Подбежал перепуганный продавец.
– Успокойся, мальчик, – сказал он, стараясь держаться от Рони подальше. – Я вызвал охрану.