Ленч был великолепен, как все во дворце, а во второй половине дня развлекать баронессу взялся лорд Тальман, и Лаура согласилась позировать Хайятту в парке. Он делал карандашный набросок. Лаура сидела у фонтана в широкополой шляпе, защищавшей ее от солнца.
– К тому времени, как вы закончите, меня уже не будет, я испарюсь, как вода на солнце, – ворчала Лаура. – Но при этом брызги промочат меня насквозь.
Но ворчала она, не скрывая, что на самом деле ей нравятся солнце, ветер, свежесть фонтана.
– Вы не находите противоречия в том, что сказали?
– Я непоследовательна, как все женщины. К тому же я зануда.
– Зато на ветру лучше вьются ваши волосы!
– Ну вот! Теперь вам не нравится моя прическа! Я не открою серию "Из жизни неудачников"? А то, что я не достойна портрета, написанного красками, я уже заметила.
– Все мои портреты, написанные красками, – мазня. Я отдаю предпочтенье гравюрам. Я отдам на гравировку этот рисунок.
Они шутливо пререкались, ведя беседу, и наслаждались чудесным днем. Время от времени кто-нибудь из гостей останавливался взглянуть на работающего Хайятта. Художник не мог попросить отойти ни двух жен министров, ни маркизу, ни самих министров, они сами были достаточно хорошо воспитаны, чтобы ограничиться вежливым набором-минимумом учтивостей. В половине пятого Хайятт опустил карандаш.
– Если хотите, можете взглянуть, – сказал он. Лаура подошла.
– Чудесно! – воскликнула она. – Мне очень хотелось бы, чтобы я и в жизни была такой же привлекательной!
Рисунок был очарователен, и в нем отсутствовала преувеличивающая манера светских портретов Хайятта. На рисунке глаза Лауры не были огромнее, чем в жизни, и ресницы не были длиннее, но он изобразил ее с особенной нежной улыбкой на лице, о существовании которой она сама не подозревала. На рисунке Лаура выглядела ласковой и страстной, она была охвачена любовью. Лаура залилась румянцем.
– Примите в подарок, – сказал Хайятт, протягивая ей рисунок.
– Вы не подпишете? – спросила Лаура.
Хайятт черкнул высокую "Х", за которой последовали росчерк и дата. Затем он перевернул лист и сделал надпись на обороте.
Подошел Тальман, когда Хайятт возвращал Лауре рисунок.
– Разве баронесса не с вами? – возмутился Тальман. Лаура и Хайятт обменялись удивленными взглядами.
– Мы думали, она с вами, – сказала Лаура.
– Нет! Мы и часу не провели вместе, как она устала от прогулки, мы вернулись. Я принялся помогать маме подготавливать сегодняшний вечерний прием, а баронесса обещала присоединиться к вам.
Лауру охватило мрачное предчувствие.
– Ее лошадь в конюшне?