– Что б ты знала, я тоже совершенно одета, – ответила Лаура, натягивая соскользнувший лиф платья.
– Надеюсь, ты получила от лорда Хайятта предложение, иначе этой сцене нет никаких оправданий. И я все расскажу твоей маме! – по-детски злорадно пообещала наябедничать Оливия.
Хайятт поправил галстук.
– Можете быть абсолютно уверены, мои намерения честны, – сказал он. – Чего нельзя сказать о намерениях мистера Ярроу.
– Откуда вам может быть известно? Но вы уже помолвлены, Лаура? – нетерпеливо спросила Оливия.
Потрясающая новость заставила ее забыть об упреках.
– Конечно, нет! – Лаура взглянула на Хайятта.
Он нежно улыбнулся, когда его сияющие глаза встретились с глазами Лауры.
– Дамы имеют обыкновение обдумать предложение, прежде чем принять или отказать, – пояснил он Оливии слова Лауры.
– И как долго она будет тянуть с ответом? – поинтересовалась у Хайятта баронесса.
В замешательстве Лаура не обратила внимания на этот зловещий вопрос Оливии.
– О чем ты пришла сообщить нам? – обратилась Лаура к кузине, стараясь взять обычный тон разговора и принять невозмутимый вид.
– Разве вы не слышали гонг? Все идут к столу.
У Лауры осталось смутное воспоминание о звуке гонга. Он смешался с другими чудесными нереальными звуками, вихрем кружившими вокруг нее во время объятий.
Когда они выходили из библиотеки, Лаура увлекла Оливию за собой и приказным тоном прошептала:
– Никому не говори об этом!
– Ты же наверняка примешь его предложение, кузина?
– Я должна подумать.
Оливия подмигнула:
– Мне кажется, тебе не следует томить лорда Хайятта слишком долго. Ты же знаешь, что леди Деверу остается на ночь во дворце. Если ты ему откажешь, не исключено, он найдет сочувствие в объятиях бывшей любовницы.
– Оливия, в самом деле, ты не должна говорить подобных вещей!
– А ты не должна делать подобных вещей! – нагло ухмыльнулась Оливия.
Лаура поняла, что потеряла последние крупицы власти над своей причиняющей все больше и больше беспокойства кузиной. Усугубляя положение вещей, Хайятт, похоже, получал удовольствие от неловкости положения, в котором очутилась Лаура, о чем свидетельствовала его улыбка.
Лаура хотела подняться наверх и побыть немного в одиночестве, но так как над всеми ними нависала тень скандала, устроенного леди Деверу, она понимала, что, как и советовал Тальман, должна быть на виду и разыгрывать безразличие и невозмутимость еще несколько часов, оставшихся до окончания приема. Единственным утешением было то, что леди Деверу уже отправилась на покой.