Образ одного из фаворитов короля промелькнул в голове Элис, вызвав незнакомые ощущения, которые она не хотела анализировать и постаралась поскорее забыть. Раз Тюдор мог приказывать все, что пожелает, она не сможет противодействовать ему, и никто ее не поддержит. Жаль, подумала она, что, будучи такой богатой, как утверждала Мэдлин, она не имела ни денег в кошельке, ни власти, которую огромное богатство дает любому, но только не незамужней девушке. Иметь право решать самой свое будущее — чувство такое же пьянящее, как крепкое вино или свобода, хотя она и понятия не имела, что делала бы с ним.
Приказание явиться к королю пришло после обеда, и к тому времени ее любопытство еще больше возросло. Мэдлин в свободное время собирала все сплетни двора. Одну из них она поведала Элис, и заключалась новость в том, что Элизабет носит ребенка Тюдора. Другая новость сообщала, что в качестве жениха рассматривается каждый из ближайших сподвижников Тюдора. Комментарии Мэдлин, содержательные и забавные, не вызывали у Элис желания узнать больше. В любом случае ей все равно, какого мужа выберут для нее, по крайней мере так она говорила своей подруге. Но когда леди Эмлин пришла к ней с приказом немедленно собираться на аудиенцию к королю, ей вдруг стало трудно дышать и говорить.
— Не стой с открытым ртом, дитя, — резко приказала придворная дама. — У тебя едва хватит времени. Эй там, женщина, принеси лучшее платье своей госпоже, а вы, мистрис Фенлорд, пошевеливайтесь-ка и помогите нам. Последние два часа я все гадала, где вы скрываетесь.
Мэдлин проигнорировала ее и с тревогой обратилась к Элис:
— Может, мне послать за элем или вином? Ты побелела как снег.
— Ей нужно не вино, а румяна, — заявила леди Эмлин. — Принесите их скорее, потому что она не должна показываться такой бледной перед его королевским величеством, а то он сочтет ее больной. — Леди Эмлин отвергла как неподходящее первое платье из розового бархата, вышитое золотой нитью, которое ей показала Джонет. — Лучше бы, мистрис Хокинс, напомнить его величеству о ее недавней тяжелой утрате, — подсказала она. — У нее нет ничего более темного, но в то же время элегантного?
— Есть, — ответила Джонет, возвращаясь к гардеробу с платьями Элис и доставая темно-серое парчовое платье с неаполитанскими кружевами. — Такое подойдет, миледи?
Леди Эмлин кивнула:
— Есть у нее серебряный пояс, чтобы надеть вместо золотого с камнями, что на ней сейчас?
Джонет хотела кивнуть, но Элис, достаточно наслушавшись разговоров о себе как о пустом месте, твердо заявила: