– Нет. Мне ничего от него не нужно. Пусть станет совершенно свободным, как будто бы меня никогда и не было в его жизни.
Киркленд пораженно уставился на нее, не веря собственным ушам.
– Вам отлично известно, что Джим никогда на это не согласится, ведь так?
– Уверена, что согласится, – вставая, сказала она. – Только не сразу. – Перед ее глазами вновь мелькнуло его залитое слезами лицо. – Вот увидите, он согласится.
Первое, что заметил Джеймс, когда с трудом разлепил глаза, был ослепительный солнечный свет. Полдень.
Однако проклятое солнце чертовски резало его воспаленные глаза. Голова гудела как адский котел, и вдобавок он умирал от жажды. Язык, казалось, свернулся, как пожухлый прошлогодний лист, и с трудом ворочался во рту. Пересохшие, потрескавшиеся губы невозможно было разлепить.
А затем, кое-как обведя мутным взором комнату, он сообразил, что не у себя в спальне. Где же, черт побери? Тупо уставившись в пространство, он в конце концов догадался, что спал в одной из пустующих комнат в Лос-Роблес. Слава Богу, он хотя бы дома!
Слава Богу!
С отвращением оглядев себя, Джеймс решил, что выглядит так же мерзко, как и пахнет.
Остается только порадоваться, что у него хватило сил добраться до дома. Куда хуже было бы проснуться в какой-нибудь сточной канаве.
Кроме того, раз он дома, значит, где-то рядом Элизабет. А если так, она о нем позаботится. Последняя мысль заставила его немного приободриться. Элизабет всегда знает, что делать. Она живо поставит его на ноги. Надо только отыскать ее, а там он пожалуется, что ему плохо. Представив, как Элизабет хлопочет над ним, как заботливая мать, Джеймс невольно улыбнулся.
Обхватив руками раскалывавшуюся голову, он глухо замычал от боли. Перед глазами все поплыло. Наконец, с трудом сфокусировав взгляд, он обнаружил лежавшую неподалеку чистую одежду. Все как всегда, подумал он. Вычищенные ботинки стояли тут же, у постели. Над ванной еще поднимался пар. На тумбочке стоял графин с ледяной водой.
– Дьявольщина! – Джеймс жадно припал к нему губами. Стало быть, Бет все знает. Остается только надеяться, что прошлой ночью он вел себя по крайней мере прилично Конечно, она разозлилась Скорее всего его ждет проповедь, а может, и не одна. Но это не так страшно – ведь Бет наверняка уже сварила какой-нибудь отвар, который приведет его в чувство. Надо отдать должное Элизабет – никто не умеет так заботиться о муже, как она.
Кряхтя, он спустился по лестнице и приоткрыл дверь на кухню.
– Бет? Милая? – как можно жалобнее простонал он Никакого ответа.
Обшарив кухню, Джеймс недоумевающе поднял брови, потом заглянул в гостиную, в сад и наконец стал звать жену в полный голос.