И все это время «комитетчик» и его подчиненные вели себя самым наглым и бесцеремонным образом. Они совали свои носы повсюду, пытались лично во все вникнуть, дублируя старших групп и подразделений, для которых обеспечение охраны подобных мероприятий являлось рутинной, повседневной работой. Они, эти люди, были какие-то странные... Обзавелись наикрутейшими пропусками и теперь носятся по округе как угорелые. Другим-то, может, это и незаметно, но полковник, подчиняясь приказу своего начальства, вынужден постоянно контактировать с их главным — вряд ли тот в звании выше майора, — однако вот подчиненные «майора» рыщут по поселку, демонстрируя совершенно необъяснимое служебное рвение.
Вопросы же, которые задает «комитетчик», с головой выдают его как дилетанта. Он, например, хотел знать, будут ли привлечены к охране милицейские подразделения, какие именно, чьей принадлежности, кто ими командует. Интересовался и фамилиями старших офицеров, спрашивал, где, в каких конкретно местах будут выставлены посты, в том числе мобильные, и т.д. и т.п. Конечно же, силы милиции и даже внутренние войска неизменно привлекаются к такого рода акциям. Их старшие офицеры постоянно находятся в контакте с представителями ФСО, а как же иначе? Такого рода взаимодействие давно уже отлажено. К началу акции «поляна» будет проверена и оцеплена тройным кордоном охраны. Так чего же, спрашивается, эти ребятки так суетятся? Если есть какие-то напряги, то возникают они из-за того, что кое-кто путается под ногами и только действует настоящим профи на нервы.
Все вышесказанное было написано на лице полковника ФСО, и от внимания Рейнджа, естественно, это укрыться не могло.
Взглянув на наручные часы, он невольно поморщился. Времени до начала мероприятия — с гулькин нос, а ничего стоящего он пока и не нарыл.
Личный состав хофринской бригады внутренних войск уже почти весь выстроился на плацу. Боксы пустуют, поскольку всю технику еще накануне погрузили на железнодорожные платформы. На станции, совсем рядом, хофринцев ожидает состав. Сразу же по окончании торжественной церемонии проводов защитники Отечества погрузятся в вагоны, а через двое суток уже будут ступать по многострадальной чеченской земле.
В поселке городского типа Хофрино, в центре которого находились «красные казармы», как прозвали местные вэвэшную часть, насчитывается без малого пятьдесят тысяч жителей. Место дислокации бригады огорожено забором, частично бетонным, частично изгородью из металлических прутьев. Ворота КПП выходят на одну из центральных улиц поселка. Справа и слева от части — жилые микрорайоны. Здания тянулись как бы уступами: трех-, четырехэтажные, затем стандартные пятиэтажки и крупнопанельные девятиэтажки. С того места, где стоял Мокрушин — а он по-прежнему торчал неподалеку от трибуны, — до ближайших «коробок» было метров триста-четыреста. Жильцы некоторых из этих домов могут при желании, стоя у окон или выбравшись на балкон, наблюдать за действом. Казармы для них не помеха, поскольку находятся слева. Не мешают и боксы для техники, вытянувшиеся вдоль ограды; их высота — чуть выше двух с половиной метров.