Внимательно разглядывая фотографию, Сандро хорошо запомнил черты этого красивого, продолговатого лица. Все в нем было крупным и запоминающимся – и нос с хищным вырезом ноздрей, и большой рот, и темные глаза, и огромные, как крылья летучей мыши, уши. Исключением были маленькие, коротко подбритые усики, открывавшие большие пухлые губы.
Прошел год, и вот теперь перед Сандро стоял этот человек, пировавший когда-то на свадьбе.
Интерес к Хута был так велик, что заставил Сандро на минуту забыть об опасности. Эмухвари в чустах на босу ногу, в серых брюках и синей шелковой рубашке с растегнутым воротом, с руками, заложенными назад (конечно, с оружием), стоял в дверях и пытливо смотрел на нежданного пришельца.
Когда Чиверадзе окончил свой доклад, Березовский поднялся, прошелся по комнате и остановился у кровати больного.
– Ты не находишь, Иван Алексадрович, что в вашей работе много кустарщины?
– Чего? – Чиверадзе даже приподнялся с подушки.
– Кустарщины, – повторил Березовский. – Смотри! На захват Минасяна ты посылаешь одного сотрудника.
– В окружении принимало участие семь человек, – перебил Чиверадзе. Василий Николаевич улыбнулся.
– Ты понял, что сделал ошибку, и подключил шестерых. – И, увидев протестующий жест своего собеседника, продолжал:
– Ну, что сделано, то сделано. Возможно, в данном случае у тебя не было другого выхода. Заметь, я говорю – возможно. Теперь дальше. В Афон поехали четыре человека.
– А Строгов, а Чиковани, а шофер?
– Ну, если ты будешь считать шофера, я вынужден буду скинуть Дробышева. Одной рукой в такой операции много не сделаешь.
– Он знает обстановку лучше других! – с горячностью сказал Чиверадзе.
– Не сомневаюсь! Но в момент ареста помощь его будет не велика. И потом, его состояние.
Зазвонил телефон. Березовский снял трубку.
– Это тебя, – сказал он, пододвигая аппарат к кровати. Чиверадзе долго слушал, потом спросил – Взяли? – Через некоторое время он повторил снова: – Взяли? – Березовский понял, что звонят из Афона.
– Что, что?! – голос у Чиверадзе сорвался. – Как ушел? – Его лицо покрылось пятнами.
Через минуту он положил трубку и рассказал Березовскому, что произошло в Афоне.
– Кто это был? – спросил Василий Николаевич.
Чиверздае пожал плечами.
– Приедут – узнаем!
– Видишь, кто-то ушел. Кто же? Где сегодня ночевал Назим?
– Нет, это не он. Он в Сухуме, но в курсе всех событий. Об аресте Жирухина ему в этот же день сообщил Шелия.
– А этот узнал от кого?
– Вечером к нему приезжал из Михайловки заведующий сельмагом. Как только он ушел, Шелия позвонил по телефону, вышел из дома и на набережной встретился с Назимом. Разговаривали минуты две-три и разошлись. Назим пошел домой и больше не выходил.