На почте ему сказали, что Зарандия здесь, у Квициния. Ну он и пришел к нам. Он посоветовал нам во что бы то ни стало захватить этого связного.
– Зарандия не говорил тебе, кто этот его человек?
– Когда тот ушел, Зарандия сказал, что это Акопян из селения Гульрипш. – Дробышев попытался приподняться на постели и с волнением спросил: – Постойте, разве этот человек не передал вам моей записки?
Иван Александрович отрицательно качнул головой.
– Никто не приходил. Ловушка.
Дробышев кивнул головой.
– Надо искать этого Акопяна, – произнес он.
– Искать и немедленно! – ответил Чиверадзе. – Перевернем весь берег, а найдем!
– Иван Александрович, а в городе известно, что я пришел в сознание? – спросил Федор.
– А что?
– Мне кажется, неплохо будет, если мы их успокоим. – Он грустно улыбнулся. – По логике вещей, моя смерть кое-кого бы устроила. Ведь как-никак я единственный свидетель. Я видел Эмухвари. Ну хорошо, – заметив протестующий жест своего собеседника, согласился Дробышев. – Они в лесу, и им на это наплевать. Но Минасян? Теперь он уже не сможет отрицать свое участие в банде!
Федор откинулся на спину и тяжело дышал. Большие прозрачные капли пота выступили у него на лбу.
– А Акопян? – сказал он, немного отдохнув. – Кто, как не я, уличит его в предательстве? И потому пусть думают…
– Понятно! – перебил его Чиверадзе. – Теперь помолчи. Тебе вредно много говорить. Сандро! – позвал он хирурга.
Подходя к кровати, врач улыбался, но глаза его тревожно смотрели на раненого.
– Неужели не наговорились? – повернулся он к Чиверадзе. Стоя к раненому боком, хирург незаметно делал протестующие знаки.
– Сейчас закончим, – сказал Иван Александрович, – Не беспокойтесь, Сандро, он будет молчать, сколько вы потребуете. Скажите мне, кто уже знает, что Дробышев пришел в сознание?
– Как кто? Я, сестра знает.
– А кто еще?
– Да, видимо, пока никто. Но не беспокойтесь, у нас в городе этот секрет долго не продержится.
Чиверадзе перебил словоохотливого хирурга.
– Дорогой Сандро! Мне очень хотелось бы, чтобы наш раненый оставался некоторое время в бессознательном состоянии.
Шервашидзе удивленно посмотрел на Чиверадзе и перевел взгляд на Дробышева. Федор улыбнулся.
– Вы что, кацо, решили меня разыграть?
– Да нет, дорогой, но нужно, понимаете, очень нужно, чтобы окружающие думали, что он, – Чиверадзе кивнул на Федора, – еще без сознания. Понятно?
– Пожалуйста, если это вам нужно, – обиженно сказал Шервашидзе.
– Договорились! Давайте сюда вашу сиделку. Шервашидзе нажал кнопку звонка.
– Садитесь, Этери, – сказал он вошедшей сестре, – слушайте внимательно. Вы говорили кому-нибудь о том, что Дробышев пришел в себя?