Александр Сергеевич нажал кнопку электрического звонка. В кабинет вошел его помощник Крапивин – худощавый, стройный, с открытым, но всегда сосредоточенным лицом.
– Товарищ Крапивин, – обратился к нему Щербаков, – срочно известите Яснова, Леошеню и Лебедева-Кумача, что наша сегодняшняя встреча переносится на другое время. В Можайск если и поедем, то на ночь глядя.
– Хорошо, Александр Сергеевич. – Крапивин повернулся, чтобы уйти, но на пороге задержался и с улыбкой сказал: – А Лебедев-Кумач уже здесь – в коридоре читает стихи секретаршам.
– Ах, жаль, мало времени! – Щербаков досадливо взглянул на часы.
– Я извинюсь перед ним, – предложил Крапивин.
– Нет, пусть на минутку войдет. Поэт он ведь не какой-нибудь – весь народ поет его песни…
Крапивин вышел, а Щербаков, дожидаясь Лебедева-Кумача, размышлял: «Поэты – нерв времени. Даже средние из них тонко улавливают звучание эпохи и боль человечества… Да, надо считаться с писателями. Хотя иные среди них – как изжога…»
В кабинет вошел Лебедев-Кумач – лобастый, улыбчивый, излучающий молодость и энергию…
– Здравствуйте, дорогой Василий Иванович. – Щербаков поднялся из-за стола навстречу поэту, чья песня «Священная война», написанная совместно с композитором Александровым, с первых дней вторжения врага стала главной песней Великой Отечественной войны, ее гимном…
До тех пор пока не было достроено бомбоубежище в Кремле, Ставка и кабинет Верховного Командующего находились на улице Кирова, 37, в старинном особнячке, соединенном деревянным коробом с входом в метро «Кировская». Тут же рядом были командный пункт 1-го корпуса ПВО и здание наркомата авиационной промышленности. В кабинете Сталина и было назначено учение – игра на картах по отражению дневного нападения воздушного противника на Москву.
Щербаков застал в приемной Ставки наркома авиапромышленности Шахурина, его заместителей Дементьева и Яковлева, командующего Военно-Воздушными Силами генерал-полковника авиации Жигарева, начальника артиллерии Красной Армии генерал-полковника артиллерии Воронова, командующего ВВС Московского военного округа полковника Сбытова и других. Ровно в 17 часов появился генерал армии Жуков, а через минуту – Сталин и члены Государственного Комитета Обороны. Сталин, направляясь в свой кабинет, пригласил всех следовать за ним. Когда расселись в стороне от длинного стола, Жуков кивнул задержавшемуся у дверей генералу Воронову, тут же в кабинет стали торопливо входить, неся охапки свернутых карт и схем, командующий Московской зоной ПВО генерал Громадин, ее начальник штаба генерал Герасимов, командир 1-го корпуса ПВО генерал Журавлев со своими штабистами, командир 6-го истребительного авиационного корпуса полковник Климов с помощниками… Большинство из военных чувствовали себя скованно, бросали робкие взгляды на Сталина, которого видели так близко впервые.