Прозвучала команда:
- К машине!
Как взбесившиеся марионетки (сказывалось многократное повторение), мы выскакивали из кузова...
- Строиться!
Мы мгновенно построились.
Прохаживаясь перед шеренгой, лейтенант Лазарев доводил до личного состава:
- Сейчас спустимся в морг и осмотрим, - он выразился именно так, как экскурсовод из музея, - трупы. Если кому-нибудь станет плохо, будет отжиматься тысячу раз... На-ле-во! Бегом... ма-арш!
И мы ринулись к железной, гостеприимно распахнутой двери. Наполнив грохотом ведущую вниз лестницу, скатились в просторный, освещенный ярчайшим электрическим светом подвал, окружили каменный стол, на котором, под простынею, проштемпелеванной черной пятиконечной звездой, лежало все приготовленное к осмотру...
Лейтенанту Сашка так ничего и не "сделал"... Года через полтора, в горах, которых не отыщешь ни на какой карте, снайпер Петров подорвался на мине. Это были обычные, положенные одна на другую сковородки со взрывчаткой внутри. Петров наступил на одну из таких самоделок и получил половину сковородки в живот. Мы хотели подойти к нашему снайперу, но Лазарев крикнул:
- Всем застыть! Тут могут быть еще мины...
Стараясь ступать в собственные следы, он приблизился к лежавшему на спине Сашке, склонился над ним. Они о чем-то заговорили...
Метрах в трехстах раздались выстрелы. Стреляли в воздух. Так повстанцы, преследовавшие нас, выражали свое ликование, ибо грохот взрыва сообщил им о местонахождении ненавистных русских собак... Лейтенант выстрелил Сашке в висок и, прихватив его СВД, затрусил к нам.
- Взвод, - последовала негромкая команда, - бегом ма-арш...
Мы продолжили кросс по пересеченке.
Мы были Взвод, а не Петровы, Ивановы, Сидоровы (такие, без долгих размышлений, присваивали фамилии найденышам в детдомах). Правда, встречались фамилии довольно необычные. Например, Скорбященский. Или Живолуп. Был также у нас парень по фамилии Костанжогло. Его, весящего за центнер громилу, вечно жующего на ходу, впоследствии зарезал столетний дед...
Костанжогло, выбив дверь, ворвался в комнату, где дед засел вместе со своим внуком, и, расстреляв этого самого внука, палившего из ПК в белый свет как в копеечку, пристроился за пулеметом сам, посчитав долгожителя безобидным... Но не был безобиден старик! Вытащив из-под подушки кинжал, он поковылял к Костанжогло и перерезал ему горло.
Со Скорбященским и Живолупом приключилась другая история. Они отправились на БРДМ в село, чтоб продать партию "левых" гранат, и попали в засаду. Их БРДМ подожгли, а на Живолупа со Скорбященским и еще троих наших мы наткнулись в степи. Они лежали в ряд, раздетые и, конечно, с выколотыми глазами.