- Все. ОН УБИЛ МЕНЯ.
Бондаренко, внезапно согнувшись, по инерции пробегает еще несколько шагов, но, ударившись об афишную тумбу, валится на тротуар...
По улицам молчаливым, пустынным мы бежали друг за другом, по привычке стараясь попадать след в след. Толчок ногой, и, пока тело находится в воздухе, можно расслабиться, отдохнуть. "Поле чудес", седой, улыбчивый, смертельно усталый, прожженный крупье... Вращающаяся рулетка...
- Буква?! Назовите букву! Или вам желательно назвать целиком все слово?..
- Желательно - все слово целиком.
- Внимание! Наш игрок назовет слово... Тишина в студии! Итак?..
О, какая тишина в студии.
- Ваше слово?
Он выруливает из-за угла дома, этот автомобиль. Светя фарами, наполненный разодетыми в камуфляж людьми, спешит к площади, туда, где обложили русских собак.
- Ля илляха иль алла! - распевали пассажиры старенького, раскрашенного в цвета пачки из-под сигарет "Мальборо" "Москвича", постреливая из окон в воздух.
Максим, приподнявшись с тротуара, взмахнул рукой. Перед "Москвичом" грохнуло, блеснув нестерпимой яркости огоньком. Ослепленный, "Москвич" вильнул вправо, влево, отчаянно заскрипел тормозами и застыл... перед Портновыми в темных очках, разом вскинувших пистолеты. Раздались хлопки, и спешащие на войну мужики, визжа и охая, попытались заползти под сиденья, протиснуться под обшивку и коврики по-праздничному освещенного авто...
Кое-кому, в последний момент, это удалось.
Мы вытаскиваем убитых из по-клоунски размалеванной легковушки. Петя Тихонов усаживается за руль, ждет, покуда все отъезжающие втиснутся в жалобно скрипящий рыдван, и трогает под напевный мугам, льющийся из магнитофона.
Развернувшись, мы поехали в обратном направлении.
- Выдвигаемся, - ставил нам командир задачу, - с северной стороны. Останавливаемся за барханами, от аэродрома примерно метрах в двухстах... Дальше - ползком. Иванов убирает часового на караульной вышке...
Вдруг впереди послышалась канонада... Затем - тишина, и несколько взрывов, от которых прошла волна под колесами нашего авто.
В отдаленье рокочет весенний гром... Стремительно приблизившись, он лупит, словно кувалдой, по крыше "Москвича" и замирает. В полнеба, алым знаменем колышется тихое зарево.
...Задрав капот, наш автомобиль с натужным, почти человеческим стоном протиснулся между барханами с северной стороны аэродрома... Убирать часовых уже не стоило. Как коврики с перил балкона, они свисали с изрубленных гигантскими топорами вышек.
И кто-то, вспахавший летное поле шестидесятилемеховым плугом, позаботился о том, чтоб, чиркнув спичкой, поджечь нашинкованные части крылатых машин, догорающие в пьяных глубоченных бороздах.