- Я покажу тебе! Р-растяпа... Кстати, а где эти люди?.. Кирпатый! Где?!
- Были тут, тарищ...
Полог отдернулся, и внутрь шагнул здешний, как мы поняли, царь и бог. Покуда мы там бродили по колено в крови, этот мощный загорелый мужик с аккуратно подстриженными седыми висками играл тут в плавочках в волейбольчик... Судя по всему, мы отвлекли его. Судя по всему, он очень был этим недоволен. Буквально испепелив нас взглядом, волейболист гневно вскричал:
- Эт-то еще что т-такое?! Что за маскарад?.. Кто такие?! Встать!..
- Ну, ты, - с бутылкой пива в руке развалясь на диване, одобрительно отозвался Перчик, - полковник, даешь... Ей-богу, напугал до усеру. Я смотрю, неплохо устроился тут! Диваны-холодильники, понимаешь... Коллекционируешь боевые трофеи?
- Да я... прикажу вас арестовать! Кирпатый!..
- Я, тарищ половник! - раздалось из-за брезентовой стенки.
- Ко мне!..
- Есть!
Полог шевельнулся, в палатку робко заглянул часовой.
- Чего стоишь?!
- А что делать-то?..
- Прикажи: руки вверх! Да автомат, автомат возьми как следует! Е-мое, Кирпатый...
Солдат вошел в палатку, взял автомат "как следует" и, глядя на полковника, пробурчал:
- Руки вверх.
- Ты кому это говоришь?..
- ???
- Ты это МНЕ говоришь! А надо не мне, не мне говорить, а - им... Им! Ты понял, Кирпатый?..
- Так точно, тарищ...
- Ну, ладно, - осушив бутылку до дна и непринужденно зашвырнув ее под стол, вмешался Перчик, - посмешил и хватит. Я - "Ракета". Зови, полковник, радиста, пускай передает... Ну, чего уши развесил? - оборвав себя, обернулся Перчик к солдату. - На пост - шагом марш! Да смотри в оба... Враг не дремлет, враг ходит рядом на неслышных ногах...
Кирпатый взглянул на безмолвствующего начальника и, потоптавшись, вышел.
- Итак, сообщение для "Всемогущего"...
Полковник, встрепенувшись, встал по стойке смирно.
...Через несколько минут он был одет по полной форме. За столом перед радиостанцией сидела блондиночка лет двадцати пяти в юбочке цвета хаки, такой же рубашке, черных туфлях на каблуках. Держа перед пухлыми, жестоко искусанными губами дрожащий от напряжения микрофон, она нежным контральто вещала:
- "Ракета" вызывает "Всемогущего"... "Ракета"... "Всемогущего"... восемь дробь пять... Шестнадцать тире четыре... Тройка, тройка, пять, семь, семь...
Минут через двадцать (вообще та война характеризовалась тем, что была компактна, как спальный вагон: вот здесь мы, а в соседнем купе уже они, туалет, разумеется, занят, в тамбуре трупы, в купе проводников справляют именины, а в коридоре, застеленном малиновою дорожкой, в белой тенниске, генеральских брюках с лампасами стоит, куря у окна, сам Господь Бог) над пляжем завис Ми-8. И сразу стало неуютно на пляже... Забилась, заходила ходуном натянутая между двумя столбиками сетка. Подскакивая в воздух, улетел и упал в море волейбольный мяч. Из приземлившегося вертолета, придерживая большие, как сомбреро, фуражки, вылезали и, увязая по щиколотку в песке, брели через пляж большезвездные генералы...