— Я читал об этом в газетах.
— Не вешай лапшу на уши, — усмехнулся Элли. — Ты мне все можешь рассказать, друг. Чего тебе бояться? Я всего лишь какой-то паршивый бармен на пенсии на вонючем карибском островке. Оба мы с тобой из бывших. Так что нечего придуриваться.
Хукер хмыкнул и одним махом отпил пол кружки. Пиво оказалось холодное, как раз такое, как он любил, и он оттер ладонью пену с губ.
— Я это был, я.
— Ты был копом?
— Только не из Нью-Йорка.
— О, бог мой, — протянул Элли. — Стоит продолжать?
— Не советую.
— Ладно, оставим все как есть. Скажи, ты ведь знаешь Бергера? Ну, который всю дорогу косит под Сидни Гринстрита? Тогда я вроде как Ходжи Кармишель, который сидит в уголке, бренчит на пианино или же топчется у бара. А ты у нас тогда сам Богарт.
— Перестань, Элли.
— Нет, Хукер, я должен это спросить. Просто должен.
— Так спрашивай.
— Ты из федералов, что ли?
— Вроде того.
— Черт!.. Не надо было спрашивать, верно?
— Проехали, друг. Ты ведь сам сказал, все мы теперь на пенсии.
— Как же, на пенсии он, рассказывай сказки, — пробормотал Элли, и лицо его приняло озабоченное выражение. — Тебя ведь прислали сюда кого-то пришить, верно?
Хукер поставил кружку и поднял глаза на бармена. Элли был высоким костлявым мужчиной под шестьдесят, у которого никогда не было настоящего дома, если не принимать в расчет пожарную часть в нижнем Манхэттене. Жизнь словно прошла мимо него, он пребывал в каком-то нереальном, выдуманном им же самим мире и впитывал все детали мира навсегда ушедшего.
— Не имею ни малейшего желания убивать кого бы то ни было, — ответил Хукер.
— В неподходящее время ты приехал, друг.
— С чего ты взял?
— Двадцать четыре года проработал в пожарном отделении. Был командиром бригады. Торчал в одних и тех же барах с копами, вместе с ними выезжал на происшествия. Одна большая семья, так что могу отличить своего от чужого. — Он покосился на дверь. — А тут вдруг со всех сторон наползают феды.
— Черт, о чем это ты, Элли?
Бармен налил еще кружку пива, сел против Хукера и сказал:
— Смотри, кого только что приволок Бергер.
Хукер не обернулся. Покосился вместо этого на старое пыльное зеркало над баром и увидел в нем Чану. Она тоже увидела его, глаза их встретились, и на секунду он пожалел, что не захватил с собой «кольт» 45-го калибра. Если в сейчас пушка была под рукой, он бы развернулся и, не задумываясь, выпустил бы кишки этой красивой сучке и покончил бы со всем этим раз и навсегда.
Она подошла и сказала:
— Привет, Мако.
Он опустил кружку на стол и поднялся. Он знал, как ненавистен ей сам его вид, но отступать было некуда.