«Но девка-то какова, оказывается! — подумал он про Лариску. — Значит, крутит и с тем, и со мной. Стервоза! А впрочем, мне не жениться же на ней!» И настроение у него почему-то улучшилось.
— Чаю хочешь? — спросил он Олю.
У нее, как всегда, была пара бутербродов, которые она носила с собой в институт для перекуса, но она промолчала.
— Садись, с сухарями попьем! — пригласил он, и она послушно села на табуретку. — Ты чего сегодня заторможенная, как медуза? — взглянув на нее повнимательнее, поинтересовался Дорн. — Из-за этого скандала, что ли? — кивнул он в сторону дивана. — Да не бери в голову. У меня каждый день разные девчонки бывают. Ну, случилось непонимание, что из того?
При словах «разные девчонки» сердце Оли куда-то ухнуло, и что происходило в кладовке дальше, вертелось перед ней уже словно покрытое какой-то сиреневой дымкой. Ей даже стало казаться, будто она наблюдает происходящее откуда-то сверху, со стороны.
«Что я могу предложить ему? — думала она, пока он кипятил старый чайник. — Я, по всей видимости, ему не нужна. Но может быть, ему нужна моя помощь?»
— Какая-то ты смурная сегодня. — Он наливал ей чай в чашку с непромытыми чайными разводами на стенках, а она сидела перед ним и машинально держалась за кулончик на черной веревочке, изображающий Деву, похожую на русалку, ее знак зодиака. Этот кулончик подарил ей отец в прошлом году на день рождения. Вообще-то он купил их два — симпатичного льва, сидящего на задних лапах, для Тины, у которой день рождения приходился на конец июля, и вот эту серебряную русалку для дочери. Оля практически его никогда не носила. Только сегодня, надев новый черный джемпер с широким воротом, она подумала, что можно чем-то и украсить шею. Шея у нее была полная, так же, как и плечи, как руки, как вся фигура, поэтому раз и навсегда Оля решила, что чем проще и скромнее она будет одета, тем меньше будет бросаться в глаза этот, как она думала, недостаток. Но вот именно сегодня, по какому-то наитию, будто амулет для спасения, она повесила на шею подарок отца.
Машинально она прихлебнула из чашки. Чай оказался какой-то горький. Саша сидел напротив нее и раскачивался на стуле, точь-в-точь как это делал его брат. Только Саша и не думал об этом, он даже и не замечал, что брат делает так же. Он вспоминал пышущую огнем Ларису и прикидывал, вернется она или нет.
— Знаешь что, — сказала наконец Оля, — тебе надо отвлечься от тягостных мыслей. Ты ведь говорил, что у тебя все готово для опыта. Ты купил лекарства, брат просил тебя использовать оставшиеся ампулы. Ты можешь провести опыт на мне.