Горячая волна радости вдруг обожгла ее душу. Слава богу, хоть Оуэн возвратился из набега на англичан живым и, кажется, невредимым.
Хоть на этот раз небеса оказались милостивы к малочисленному бунтующему отряду, кочующему по промерзлым горам.
— Ну как дела, Оуэн?
Его белые зубы обнажились в широкой улыбке, будто он выкинул белый флаг, означающий поражение.
— Они сдались, отстали от нас, миледи. Твой план сработал. Они пустились наутек, испугавшись ловушки, которой на самом деле и не было. Ричард Кент укрылся в замке Гуинлин, бросив по дороге трех раненых рыцарей из свиты, которых мы прикончили… из милосердия.
Элен усмехнулась.
Дотоле дрожащая от холода, она согревалась полученными известиями, словно огнем в очаге и поджаренной аппетитной пищей.
Ее план действовал… Убивать по одному, по двое, по трое, если удастся, вражеских рыцарей, освобождать их от стальных лат, будто вареных раков от панциря, а заодно и от одежды, оставлять их тела на съедение грызунам и птицам и тем самым пугать англичан, напоминая им, какая участь их ждет в Уэльсе и при жизни, и после смерти.
— Что ж, значит, Кентский Волк получил по носу! Жаль, что он удрал, прежде чем ты отрубил ему голову.
— Господь не был так милостив ко мне, — с раскаянием произнес Оуэн. — Мой меч почему-то только скользнул по его латам. Но он не уйдет от нас живым.
Оуэн осмелился обнять госпожу и убедился, что она промокла насквозь и дрожит от холода.
— Как ты можешь так не беречь себя? Нельзя разгуливать по сырым ущельям без теплой одежды.
Он по-отечески пожурил ее, но она резко сбросила с плеча его ласковую руку и возразила:
— Я вся обливалась потом, когда бежала к реке, и мне надобно было охладиться. Я не сделала ничего плохого.
— Кроме того, что ты сляжешь в постель с лихорадкой…
Он скинул меховой плащ и закутал в него свою госпожу.
— Ты принадлежишь не только себе, но и всем нам. Ты последняя в своем роду и последняя наша надежда.
Элен опустила вниз до того вскинутый заносчиво вверх подбородок и уткнулась в мягкий лисий мех.
Этот драгоценный меховой плащ когда-то принадлежал лорду Олдуину и, может быть, до сих пор хранил его запах.
Она подарила его Оуэну в ночь их бегства из Тайви. И в прошедшие после этого события горестные месяцы этот плащ сослужил хорошую службу — он стал пугалом для англичан.
Где бы ни видели рыжий плащ, там гибли рыцари и солдаты, а уэльсцы неизменно одерживали верх. Все новых и новых воинов посылал английский король, и никто из них не возвращался назад. Исчезали обозы с продовольствием, а сильные гарнизоны трепетали в страхе.