– Обвяжись вокруг пояса и я тебя вытащу!
Как только он почувствовал, что его указание выполнено, Эрик стал продвигаться вместе с сильно натянувшимся канатом в глубь пещеры, стараясь сделать так, чтобы утопающий попал в небольшой вход, своего рода гавань в пещере, где вода была заметно спокойнее. Потом он стал тянуть канат из воды. Утопающий был тяжел, а кроме того его постоянно кидало в бушующих потоках, поэтому тянуть было очень трудно. Наконец Эрик собрал силы для последнего рывка и уже наполовину сделал его, как вдруг блеснула молния, и оба мужчины – спаситель и спасаемый – взглянули друг на друга.
Эрик Сансон и Абель Бегенна не могли оторвать друг от друга глаз и об этом их свидании не знал никто, кроме них самих. И господа бога…
На секунду сердце Эрика сжалось от острой боли. Все его надежды и мечты рушились, в его взгляде не было ничего, кроме лютой ненависти, он не контролировал себя. В глазах же Абеля он увидел огромную признательность и радость от того, что именно он, Эрик, ближайший друг, спасает его. Это усугубило злость последнего. Он отступил назад, и канат, быстро раскручиваясь, побежал из его рук. Момент помешательства сменился пробуждением совести, и он попытался исправить дело, но было уже поздно.
Прежде чем он сумел прийти в себя, в воздухе мелькнули руки потерявшего опору Абеля, и с ужасным криком он опять скрылся в бушующих волнах.
Эрик побежал от того места прочь, не думая о том, что в любую минуту может сорваться в пучину вслед за Абелем. В его ушах стоял ужасный крик погибающего друга. Едва он добрел до скалы с флагштоком, как был окружен людьми. Перекрывая грохот бури, хозяин гавани кричал ему в ухо:
– Мы подумали, что ты погиб, когда услышали тот страшный крик! Как ты бледен! Где твоя веревка? Ты кого-нибудь вытащил?
– Нет! – хрипло прокричал он в ответ. Он почувствовал, что никогда и никому не сможет объяснить, почему он позволил своему старому другу упасть обратно в свирепые волны, выпустив из рук канат. И главное: ведь он, Эрик, по сути утопил Абеля именно в том месте и при тех же обстоятельствах, при которых два года назад Абель спас его, Эрика… Он надеялся, что одной смелой ложью положит конец всем расспросам, покончит с этим делом раз и навсегда. Свидетелей его преступления не было, и если уж ему суждено до конца дней своих видеть перед глазами то бледное, измученное лицо и слышать в ушах тот предсмертный крик, по крайней мере никто другой об этом никогда не узнает.
– Нет! – повторил он еще громче, чем в первый раз. – Когда я карабкался на скалу, канат выскользнул у меня из рук и упал в море! – Он поднялся и, шатаясь, устремился вниз со скалы по тропинке к своему дому, где заперся до следующего утра.