— Милорд, я хочу предложить тост.
— За красоту новобрачной? — сухо спросил Гастон.
— Нет, милорд, — ответил Ройс, поднимая свой кубок. Его лицо стало серьезным. — За ваше наследство. Заключив сегодня брак, вы стали законным обладателем всего, за что мы боролись с Турелем. Вам снова принадлежат замки вашего отца и вашего брата. — Он еще выше поднял кубок. — Я пью за вас и за них, да упокоит Бог их души. Вы трое — самые благородные люди из всех, кого я знал в своей жизни!
Гастона тронула неожиданная патетика слов Ройса. Таков он всегда — только что ерничал, а через мгновение стал совершенно серьезен.
Никогда в жизни Гастон не мог применить к себе эпитет «благородный». И никогда он не считал себя равным отцу и брату. По правде говоря, последнее время он вообще старался о них не думать, поглощенный делами по возвращению их замков, их земель, их наследства…
И вот ему это удалось. Но отца и брата не вернешь. Что же у него остается? Полуразрушенные замки и невестка, которая даже не желает с ним разговаривать.
Он много приобрел… и потерял еще больше.
Гастон подавил охватившую его печаль и поднял кубок:
— За моего отца, сэра Сорена, и за моего брата, сэра Жерара!
Они со звоном сдвинули кубки и выпили до дна.
— Именем всех святых, — сказал Гастон, поставив кубок и вытерев рот тыльной стороной ладони, — клянусь, что заставлю Туреля заплатить полной мерой за их гибель! Нет, — он поднял руку, — тебе не в чем винить себя, Ройс.
Ройс проглотил готовые уже сорваться с языка слова, но Гастон знал, о чем тот подумал. Капитан обнаружил его родных лежащими в поле всего в нескольких ярдах друг от друга. Их лица были спокойны, как будто они спали, а в груди обоих зияло по ране. Когда не нашлось свидетелей их гибели, Турель и его люди поспешили объявить виновником Ройса — он первым нашел тела и, кроме того, не был благородного происхождения.
Ройс, как ни старался, не смог смолчать:
— На мне лежит вина, милорд. Они предупредили меня, что поскачут вдвоем. Я должен был заподозрить ловушку. Весь тот день Турель вел себя как-то странно. Я должен был предвидеть…
— Я знаю, кто убил их, и заставлю его ответить за содеянное. — Гастон смотрел, как на дне кубка блестит на серебре металла золотая капля эля. — И моя жена мне в этом поможет.
— Поможет вам, милорд? — Ройс выглядел по-настоящему обескураженным.
— Она быстро опомнится. Ручаюсь, не пройдет и недели, как она будет готова говорить правду и свидетельствовать против своего господина.
— Но как вы добьетесь этого, милорд, всего за семь дней?
— Сен-Мишель, миледи думает, будто узнала, каким жестоким я могу быть. На самом деле ей лишь предстоит это узнать. — На губах Гастона появилась зловещая улыбка. — Долго ждать не придется. Уже завтра утром ей воздастся полной мерой.