– Майор... – Халид тронул Майкла за плечо. – Без неопровержимых доказательств тебя будут судить военным судом. Особенно если ты публично начнешь обвинять высокопоставленных лиц.
– Знаешь что, Халид, воздержись-ка ты пока от своего доморощенного романтизма. Ты свободно говоришь на диалекте бедуинов. Это раз. Семья твоя живет в пустыне. Это два. Эти проклятые налетчики должны где-то скрываться. Это три. Пришло время блудному сыну вернуться к родному очагу и задать несколько вопросов, ты не находишь?
Лицо Халида едва заметно потемнело.
– Ты самый настоящий... – Он негодующе помахал рукой под самым носом у Майкла. – Как по-английски называется ослиный член?
– Лучше всего, если ты скажешь «задница», Халид. Понимаешь? Зад-ни-ца.
Халид, явно не настроенный шутить, сплюнул.
– Пусть Аллах ниспошлет тебе свет, язвительный человек. Тебе повезло, англичанин, что есть такой друг, как я. Иначе пришлось бы тебе остаться во власти своей неприкаянной души.
Майкл, наблюдая, как Халид садится на своего жеребца, вытащил из кармана кисет и принялся не спеша сворачивать самокрутку.
– Ты в голубое переоденься, – посоветовал он Халиду. – Мне не хочется, чтобы твои домашние приняли тебя за англичанина и по ошибке застрелили.
Халид вскинул вверх руку в прощальном жесте и, стегнув коня, пустил его в галоп. Майкл задумчиво посмотрел ему вслед, вытащил из нагрудного кармана сигарету, чиркнул спичкой и не спеша закурил. Затянулся, выдохнул дым, поднял голову и посмотрел на бледнеющее небо. День клонился к вечеру, и со всех сторон наползали серые сумерки, которые несли с собой хоть какую-то прохладу. Вдруг Майкл понял: здесь, в пустыне, здравомыслие и жара связаны друг с другом гораздо теснее, чем могло казаться.
Он не стал искать никаких оправданий своему мрачному настроению, потому что знал, что в его компании любому будет неуютно. Кроме того, Халид, вне всякого сомнения, заметил, что сурового и требовательного эфенди, повелителя миллиона подвластных ему душ, чуть наизнанку не вывернуло при виде того, что находилось в яме.
Слова Халида он не оставил без внимания. Можно было бы считать и их его искренним заблуждением, не разбирался он в тонкостях военной бюрократии. Британские офицеры в своем понимании морали и правосудия ничем не отличались от других великосветских особ в Англии.
Однако случившееся здесь неожиданно обрело для него лично первостепенную важность.
Капитан британских войск, погребенный в этом массовом захоронении, был не только его другом еще со времен учебы в Итоне, а еще и товарищем по службе. Майкл и капитан Причардс вместе служили в Китае, пока их обоих не перевели в Египет три года назад. Еще в прошлом году Майкл поднимал бокал за здоровье новобрачных на свадьбе капитана.