Я быстро звоню восемь раз. Представляю, как при этом все квартиросъёмщики бросают свои дела и начинают торопливо считать, шевеля губами.
Сегодня мне открыла соседка, её фамилия начинается с буквы "ш" и стоит в списке перед Нининой. Она часто отпирает мне дверь, и мы хорошо знакомы.
Когда я вошёл в комнату, Нина чертила, нагнувшись над столом, с умным видом рисовала кружок. Весь лист величиной с половину простыни был изрисован стрелочками, кружками и квадратиками.
Увидев меня, Нина перестала чертить, выпрямилась и покраснела от неожиданности, радости, от обиды, которая ещё жила в ней после ссоры, и оттого, что я застал её ненакрашенной.
Моя Нина бывает красивая и некрасивая. Бесцеремонная и застенчивая. Умная и дура. Её любимый вопрос:
«Хорошо это или плохо?» — и каждый раз я не знаю, как ей ответить.
Мать поздоровалась со мной приветливее, чем обычно, и, прихватив соль, ушла на кухню. Я понял — она в курсе наших дел.
Я разделся и сел на диван. Нина снова принялась чертить. Мы молчали.
Она, видно, собиралась сказать мне нечто такое, чтобы я понял раз и навсегда, но ждала, когда я начну первый.
А я не начинал первый, и это злило её.
Телевизор был включён. Шла передача «Встреча с песней». За столом сидели действующие лица и их исполнители, вели непринуждённую дружескую беседу в стихах.
Время от времени все замолкали, за кадром включали песню — тогда один из артистов принимался старательно шевелить губами. Артист, изображающий лётчика, спел подобным образом две песни — одну тенором, а другую басом.
Когда передача закончилась, диктор стал перечислять фамилии тех, кто эту передачу готовил. Я подумал: хорошо бы всей этой компании приснилась ночью радуга.
— Валя! — Нина отложила карандаш. Не выдержала.
— Прежде всего я хочу знать, за что ты меня не уважаешь?
Все-таки лучше, если бы она была только умная.
— С чего ты взяла, что я тебя не уважаю?
— Мы договорились в семь. Я ждала до семи пятнадцати, стояла как не знаю кто… Я не говорю уже о любви, хотя бы соблюдай приличия…
Последнюю фразу Нина придумала не сама, заимствовала её из немецкого фильма «Пока ты со мной» с Фишером в главной роли.
— Я пришёл в семь шестнадцать, тебя не было, — сказал я.
— Почему ты пришёл в семь шестнадцать, если мы договорились в семь?
— Я не мог перейти дорогу: там, возле метро, поворот — и не поймёшь, какая машина свернёт, какая поедет прямо.
— Ну что ты врёшь?
— Я не вру.
— Значит, считаешь меня дурой…
— Иногда считаю.
Нина посмотрела на меня с удивлением. По её сценарию я должен был сказать: «Брось говорить глупости, я никогда не считал тебя дурой».