Лора ехала в магазин «Лейпциг», там часто выкидывали немецкие лифчики по шесть пятьдесят, и ей казалось почему-то, что все пассажиры, включая детей и мужчин, тоже едут в «Лейпциг» за лифчиками.
Автобус резко затормозил, — видимо, дорогу перебегала кошка или собака, и водитель не захотел брать грех на душу.
Все пассажиры дружно упали вперёд, и те, кто стояли первыми, испытали, должно быть, неприятные минуты, потому что могли оказаться расплющёнными о кабину водителя. А те, кто стоял сзади, оказались в самом выгодном положении.
Потом автобус резко дёрнуло перед тем, как ехать дальше, все качнулись назад, и последние поменялись местами с первыми. Последним стало плохо, а первым хорошо. Сработал закон высшего равновесия. Не может быть человеку все время плохо или все время хорошо.
А те, кто, как Лора, стояли посредине, испытали примерно одно и то же в первом и во втором случае. Им было не очень хорошо и не очень плохо.
Далее автобус свернул на нужную ему улицу, все пассажиры накренились вбок.
Лора изогнулась, пытаясь устоять, но у неё не получилось, и она рухнула на колени сидящего человека.
Колени были острые, жёсткие и, судя по этим признакам, — мужские.
Автобус все заворачивал, и Лора все никак не могла подняться с колен. Наоборот, её заносило человеку на грудь, и это уже не лезло ни в какие ворота.
— Простите… — пролепетала Лора, глядя в никуда. — Я не могу встать…
— А вы сидите, — разрешил человек.
Лора подняла глаза и увидела, что человек — действительно мужчина.
Иногда по телевизору показывают научные экспедиции, которые плавают по морю на корабликах, произошедших скорее от плота, чем от парохода, и изучают подводный мир. По палубе ходят полуголые золотисто-загорелые блондины, с волосами и бородами, выгоревшими до платины. Они пропитаны морем, солнцем и заботой о большой науке. Они скромны и прекрасны. И, глядя на таких людей, понимаешь, что женщина создана для любви, а человек для счастья.
Этот человек был из тех, с корабля.
Лора посмотрела в его глаза. Они были голубые, чистые и честные, как у лжесвидетеля.
Лора почувствовала, как будто кто взял её за плечи руками в мягких варежках и тихо толкнул к этим глазам. На самом деле её, конечно, никто не брал за плечи, тем более в варежках, — какие варежки в июне месяце. И никто не толкал — кому было это надо? Но есть выражение: потянуло. Лору потянуло в прямом смысле, и если бы не было посторонних людей и если бы такое поведение не считалось неприличным, не осуждалось бы общественным мнением, — она положила бы голову ему на грудь, прикрыла глаза и сказала: